Читать книгу - "14-я танковая дивизия. 1940-1945 - Рольф Грамс"

8 сентября, на рассвете одного из тех ясных осенних дней, после невиданной по своей мощности артиллерийской подготовки дивизия перешла в атаку, прорвала вражескую линию обороны и добилась значительного первоначального успеха, правда, так и не сумев захватить цель атаки, поселок Бекетовка. Хотя левым флангом дивизия прорвалась к Волге в районе впадения в нее ручья Купоросный и соединилась там с южным флангом 6-й армии, на правом фланге и в центре удалось захватить лишь высоты, где находились радиовышка и санаторий.

Глубоко внизу искрилась серебром широкая лента Волги. В расположенной на ее берегу Бекетовке курились заводские трубы. Этот поселок, а также суда и баржи, двигавшиеся вверх и вниз по Волге, были целью артиллерии 14-й танковой дивизии, которая окопалась фронтом на юг.

В те дни мощь не прекращавшихся ни днем ни ночью налетов советской бомбардировочной авиации постоянно росла. Отдельные самолеты люфтваффе и зенитная артиллерия не могли обеспечить эффективной защиты наземных войск.

Но вскоре 14-я танковая дивизия была выведена из боя. 29 сентября она была передислоцирована в район севернее села Плодовитого в качестве резерва 4-й танковой армии. В это время она дважды вызывалась в качестве «пожарной команды» на слабо укрепленный восточный фланг. Сначала 1 октября она отразила атаку слабых соединений противника, продвинувшихся на запад к озерам Барманцак и Цаца. Во втором случае 4 октября она помогла румынам отбросить противника, прорвавшегося на их позиции у села Садового.

Тем временем разгорелись уличные бои в самом Сталинграде, куда ворвались части 6-й армии. Огромный промышленный центр с гигантскими заводами и административными корпусами протянулся узкой лентой на 40 километров вдоль Волги. Нужно было заранее предвидеть, что если силы атакующей армии будут так распылены, то они не смогут выполнить задание, поставленное перед ней Верховным главнокомандованием. А оно не могло ничем помочь, так как предоставило свои последние резервы группе армий «Центр», которой лишь с огромным трудом удалось остановить крупное наступление Советов в районе Ржева, продолжавшееся уже почти два месяца.

И вот 9 октября 14-я танковая дивизия была подчинена 6-й армии генерала Паулюса и передислоцирована через Воропоново — Питомник — Гумрак в район нового участка наступления западнее огромного военного завода «Баррикады» в северной части города, где действовал 51-й армейский корпус генерала фон Зейдлица.

Здесь суждено было начаться неописуемому сражению среди руин гигантского военного завода, в ходе которого атакующая сторона понесла огромные потери. Чтобы хоть как-то закрыть образовавшиеся бреши, с тяжелым сердцем пришлось бросить в этот ад неопытное, плохо обученное пополнение, которое только что прибыло из рейха. 14 октября дивизии еще раз удалось добиться большого успеха. В этот день, собрав в кулак все имевшиеся у нее силы, при поддержке значительно усиленной артиллерии и пикирующих бомбардировщиков люфтваффе она прорвалась через территорию тракторного завода «Дзержинский». Силами 1-го батальона 103-го панцергренадерского полка и танкового батальона Заувантд первой из всех дивизий, сражавшихся в северной части Сталинграда, она еще до полуночи вышла к Волге. Но теперь перед ней стояла новая, еще более трудная и связанная с еще большими потерями задача: удержать достигнутое! Рассказ участника тех событий дает представление о критической ситуации, сложившейся в те дни:

«Это была ожесточенная, жуткая, изматывающая борьба на земле и под землей, в руинах, в подвалах, в канализационных каналах огромного города и промышленных предприятий. Врукопашную, один на один, один герой против другого! Танки ползли через горы строительного мусора и металлолома, с пронзительным визгом продирались сквозь полуразрушенные заводские цеха и вели огонь с близкой дистанции на заваленных битым кирпичом улицах и узких заводских дворах. Многие из этих бронированных колоссов содрогались или даже разваливались на части от взрыва мощных противотанковых мин. Однако все это еще можно было бы вынести. Но тут еще были глубокие, извилистые овраги в лёссовом грунте, которые круто спускались к Волге и где вспыхивали ожесточенные бои. Если днем нашим гренадерам удавалось в тяжелой борьбе захватить верхнюю кромку высокого волжского берега, то ночью из этих трещин в земле, словно неудержимая стихия, просачивались все новые и новые подразделения противника, которые заходили во фланг и в тыл немцам. Все то, что вечером было завоевано в кровопролитной борьбе, утром снова терялось.

На другой стороне, в лесах более низкого восточного берега Волги невозможно было обнаружить противника — ни его батареи, ни его пехоту, — но русские были там и вели по нас огонь. Каждую ночь в сотнях лодок и на плотах через могучий поток переправлялось подкрепление в руины города. И опять все начиналось сначала: ураганный огонь артиллерии, пикирующие бомбардировщики, густой дым и чад, который на долгие часы закрывал солнце. Но общее положение почти не менялось. И лишь боевой состав подразделений таял, как сливочное масло на солнце».

31 октября 1942 года командир дивизии генерал-лейтенант Фердинанд Хайм, которому было поручено командование танковым корпусом вне пределов Сталинградской битвы, покинул свою дивизию, прекрасно зарекомендовавшую себя во многих жарких сражениях и стремительных маршах, которой была предопределена такая жестокая судьба. Прежде чем покинуть политую кровью сталинградскую землю, он еще раз посетил дивизионное кладбище у железнодорожной линии севернее Воропонова, где покоились павшие герои.

На степном кургане возвышался огромный деревянный крест, а вокруг него, насколько хватало глаз, лежали отважные и смелые воины, один подле другого. Дивизионный священник пастор Эберт с огромной любовью и вкусом оборудовал место погребения наших павших товарищей и постоянно поддерживал его в надлежащем порядке. На могилах были установлены одинаковые деревянные кресты с фамилиями, воинскими званиями, датами рождения и смерти покойных. Наши воины уже начали обносить кладбище каменной стеной, однако они были не в состоянии закончить свою работу, так как кладбище росло слишком быстро и было просто невозможно предсказать его окончательные размеры.

Растроганный генерал попрощался с павшими боевыми товарищами. Некоторых из них он знал лично, многие были ему незнакомы, но все они были немецкими солдатами, которые отдали свою жизнь за отечество. Зато им не пришлось пережить конец и крушение Германии.