Читать книгу - "Сталин и контрразведка - Анатолий Терещенко"

3 марта 1933 года был арестован лидер КПГ Эрнст Тельман. Тут мысль и действие совпали, хотя Генрих Гейне еще в 1834 году изрек, что:

«…мысль предшествует действию, как молния грому. Правда, немецкий гром – тоже немец и не очень-то подвижен; он приближается без спешки; но он разразится, и если вы однажды услышите грохот, какого еще не слыхивала немецкая история, то знайте: немецкий гром наконец-то достиг цели».

Нацистский гром приближался с невероятной спешкой. Скоро он ударит смертоносной молнией и по своим союзникам в захвате власти – штурмовикам.

Именно их энтузиазм, сопровождавший захват власти Гитлером, вызвал тревогу и недоумение у мировой общественности. В головах у многих возникал вопрос, как же удалось национал-социализму в таком древнем народе с великой культурой и богатейшим духовным и душевным опытом так быстро и легко захватить власть? А самое главное – привлечь на свою сторону большинство народа, более того, погрузить его в своеобразное истерическое состояние. Сегодня это делается на моей многострадальной родине Украине по вине дикого «донцовского» национализма и бездарных политиков, в том числе и президентов.

В Германии была какая-то помесь легковерия, восторга и истерического состояния. Возникает законный вопрос, как такой народ, как германцы, мог так легко «купиться» на обещания будущего фюрера? Причем «купились» миллионы немцев!

Дело в том, что этих миллионов не было.

«Эйфория в связи с приходом к власти понятным образом, – писал Иоахим К. Фест в своей книге «Гитлер», – вызвала у многих наблюдателей чувство, что Германия тех недель вернулась к своей сути».

Потом немцы поймут, какую суть они получили от Гитлера и его банды…

* * *

А что же в это время происходило в России?

В начале февраля 1927 года состоялся XV съезд ВКП(б). Он проходил в атмосфере внутренних трудностей и тревожного международного положения. А когда их не было у нас в России?

Опасения возможной войны достигли высшей точки в середине двадцать седьмого года, когда английское правительство консерваторов разорвало дипломатические отношения с Москвой. Этому предшествовала широкая антисоветская кампания, в ходе которой СССР вновь обвинялся в ведении подрывной пропаганды за границей и помощи китайской революции.

В руководящих головах партийцев к этому времени утвердилась не только идея о важности индустриализации страны, но и амбициозная мысль о необходимости «высокого темпа» ее проведения с целью «догнать и перегнать наиболее развитые капиталистические страны». Как видите, этот гигантский замах шел не из 60-х годов – Хрущев только повторил то, что уже произносилось. Но и он не поднял веса из экономических «блинов» на штанге своего времени.

В это время внутри страны появилась еще одна напасть – зерновой кризис. Запасы в государственных амбарах были минимальные – города и армия рисковали остаться без хлеба. Экспортные поставки зерна, запланированные для приобретения машин, станков и другого оборудования для промышленности, оказались под угрозой срыва.

Сталин не сразу разобрался в причинах такого состояния, но, проанализировав доклады с мест и осуществив поездки по территории Союза, понял механизм работы этой беды. Он пришел к выводам, что это случилось из-за:

– ошибок в политике ценообразования, которая стимулировала развитие технических культур и животноводства за счет посева зерновых;

– конкуренции разных учреждений, занимающихся государственными хлебозаготовками;

– страха перед ожидаемой войной, которая заставляла крестьян придерживать зерно;

– действий мелких спекулянтов, почувствовавших нехватку зерна, и мгновенно включившихся в игру, что привело к вздутию цен.

Поэтому без промедления надо было решать дилемму – хлеб есть, но хлеба нет! Если хлеба нет, то его требовалось достать.

Поездив по Сибири, Сталин в узком кругу своих единомышленников принимает на тот период единственное логически выверенное решение, чтобы выжить, не дать умереть не только городу, армии, но и всей стране – собрать, а скорее забрать у крестьян излишки зерна.

На заготовку хлеба было мобилизовано более 30 тысяч коммунистов. Партия заговорила новым термином – «заготовительный фронт». Основным виновником кризиса назвали кулака и его спекуляцию зерном с целью повышения цен.

Подсуетилось и уголовное законодательство. Появилась в УК статья, предусматривающая привлечение кулаков за такие операции к суду с конфискацией имущества. И все же большая часть зерна, как несколько позже понял Сталин, находится не у кулака, а у его соседа – середняка. Он тоже зерно продавал и так же не хотел отдавать ни под какие условия.

Показатели «битвы за хлеб» отражались в сводках о хлебозаготовках. К весне следующего года обстановка еще больше осложнилась. Из-за неблагоприятных погодных условий погибли озимые на обширных просторах Юга, Украины, Кубани.

Сталин находился некоторое время в растерянности. Он принимает решение – любыми способами вырвать у крестьян их страховочные запасы. В ответ – яростное сопротивление на селе, вплоть до совершения террористических актов. Крестьяне нападали на милиционеров, партийных активистов, работников Советов…

Вот несколько слов конкретики из жизни моей бабушки по отцовской линии – Терещенко (Ефимовой) Марии Захаровны, проживавшей в конце двадцатых – начале тридцатых на Полтавщине. Она жила одна с пятью детьми – муж погиб на фронте в Первую мировую войну. Почувствовав лихолетье, она закопала ночью небольшой мешочек с зерном за сараем: и для посева, и на случай голода. Природная сметка заставила ее думать – искать будут в доме, клуне и в других дворовых строениях.

Как-то ранним утром во двор зашли четверо: председатель сельсовета, партийный работник, милиционер и незнакомец со щупом.

– Мария, покажи свои запасы, – спросил земляк, советский начальник.

– Сидор Иванович, неужто вы не знаете, как и чем я живу? – запричитала хозяйка.

– Найдем, хуже будет. В Сибирь отправим, – угрожающе изрек милиционер.

– Хм, ищите, – ответила Мария Захаровна.

– Давайте, хлопцы, пройдем, по двору, – скомандовал пожилой хозяин села.

Обыскали хату, прокололи всю землю в приусадебных постройках, зашли вновь в глинобитную избушку. Пытались прощупать доливку – земляной утрамбованный пол, – тоже безрезультатно.

– Сынок, как тебя зовут? – спросил городской начальник моего будущего отца, которому в то время было 9 лет.

– Степа.

– Степа, скажи, где мама закопала зерно?

– Дядя, у нас нет зернышек – скушали все. Вчера даже лебеду варили, – ответил мальчонка.

– А если найдем, то тебя арестуем с мамой и сестричками.

– Что вы пугаете мою надежду и вашего защитника, – обозлено ответила на угрозы бабушка.