Читать книгу - "Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг - Борис Мегорский"

Впрочем, задерживаться в Митаве в тот день не входило в планы русского командования, поблизости не было всей русской армии, и формально город был занят, а замок – осажден, месяцем позднее, в августе 1705 г. Боур возвратился из рейда с трофеями и пленными, и мы позволим себе небольшое отступление, чтобы рассказать о дальнейшей судьбе тех и других. Взятые в «полон» в Митаве 78 шведских офицеров и нижних чинов вскоре были умерщвлены – в проигранном сражении при Мурмызе возникла опасность их освобождения^[150]. Среди митавских трофеев – пушек, барабанов и знамен – у шведов были захвачены «2 пушки полковые трехфунтовые, при которых на станках утверждены с обе стороны по мартирцу, что картечами стреляют» ^[151]. По этому описанию они напоминают орудия «системы Корчмина» – полковые трехфунтовые пушки с двумя мортирками на лафете по сторонам от пушечного ствола, – которыми русская армия стала вооружаться в 1706 г. Такое сходство позволяет предположить, что митавские трофеи стали прототипом новых русских пушек.

Известен еще один пример внезапной атаки; с описанным выше нападением на Митаву его делает схожим сразу несколько моментов. Во-первых, атакующие ворвались в крепость неожиданно, во-вторых, часть защитников смогли укрыться внутри взятого города и в-третьих, нападавшие в результате отступили. Итак: март 1706 г., Великое княжество Литовское, город Несвиж. В то время как главная российская армия находилась в окружении в Гродно, царь Петр отправил в литовские города отряды казаков гетмана Мазепы для наблюдения за находившимися неподалеку шведами. Карл XII, узнав об этом, выслал в Несвиж отряд подполковника Траутфеттера силой в 450 всадников. Наиболее полно развитие событий изложено у Адлерфельда.

Отряд казаков силой около 1500 человек расположился в Несвиже, однако в расположенный там замок Радзивилов их не впустили. Траутфеттер прибыл к городу на рассвете 13 марта (шв. ст.) и приказал своим людям спешиться; сформировав три отряда, они успешно вскарабкались на стены, захватили ворота и напали на казаков с разных сторон. Казаки успели собраться на рыночной площади, забаррикадировать улицы и открыть огонь по шведам. Те, в свою очередь, за полчаса выбили казаков из баррикад, убив 300 человек во главе с их командиром и взяв четыре пушки; затем Траутфеттер послал своих кавалеристов зачистить улицы города. Однако 500 казаков укрылись в женском монастыре, а другие засели в домах вокруг площади и постоянно отстреливались оттуда, нанося потери шведам на улицах. Чтобы покончить с обстрелом из домов, Траутфеттер приказал зажечь их, при этом 600 казаков погибло в огне и немногие уцелевшие (до 180 человек) сдались в плен. С теми, кто занял оборону в монастыре, шведы ничего сделать не смогли и покинули город ^[152]. Дополняет картину взятия Несвижа Н. И. Костомаров: «В Несвиже поставлен был стародубский полковник с четырьмя сотнями своих полчан. Шведы напали на них сонных ночью и одну сотню истребили совершенно; погиб и стародубский полковник Миклашевский. Другая сотня, поверивши слову неприятеля, обещавшего отпустить Козаков на свободу, если они не будут защищаться, положила оружие и была объявлена военнопленною. Третья сотня заперлась в бернардинском монастыре, не поддавалась никаким убеждениям сдаться, и когда шведы, не ставши их добывать оружием, ушли, соединилась с четвертою сотней и обе пришли к гетманскому обозу»^[153].

Не исключено, что шведы также рассчитывали на внезапный захват Полтавы. Судя по «Дневнику военных действий Полтавской битвы», перед началом осады Полтавской крепости шведы предприняли неожиданное нападение с целью захвата языков: «При битье тапта и отворении [так в тексте, однако по смыслу следует «затворении», т. к. тапта – сигнал отбоя] города Полтавы неприятельская партия учинила нападение на Полтавскую крепость, но внезапно напала на пикет войск Царского Величества, которой учрежден был пред посадом и стоял в рогатках. И по учинении всем караулом по неприятеле залпа, убито 8 человек, после чего неприятель пошел на убег; в числе оных 8 человек подняты, двое еще живые, которые в допросе сказали, что посланы для взятья языков, чтоб известиться, сколько в оной крепости войск Царского Величества находится, а король их намерен оную крепость атаковать и для атаки будет вскоре сам король» ^[154]. А на следующий день, подойдя всем войском на рассвете, шведы предприняли штурм с ходу, в надежде на быстрый захват незначительных полтавских укреплений: «На самом разсвете приступило к Полтавской крепости неприятельское войско, из которого 1500 человек в тот же час пошли на штурм, но по многом сопротивлении отбиты при валах крепости, сочтено неприятельских тел 22, да тяжко пораненных взято в плен 9 человек, которые допросами показали, что они надеялись оную крепость взять, потому что оная без обороны и валы во многих местах низки» ^[155]. Как отмечалось в обзоре источников, Дневник следует читать с осторожностью – достаточно указать на то, что описанные выше две первые атаки на крепость датируются им 2–3 апреля, в то время как сведения о начале осады в других русских источниках датируются первыми числами мая. О первых днях осады Полтавы шведами сообщал Меншиков Петру из лагеря на Ворскле 5 мая 1709 г.: «Неприятель тому пятый день пришел к Полтаве, облокировал город и шанцы повел, а вчерашняго дня получили мы от коменданта Келина письмо, что шанцы под самый ров приведены, и бомбандирует, но не гораздо жестоко: в сутки бомб по пяти бросает, а оной комендант при помощи божией добрый отпор чинит»^[156]. 8 мая в следующем письме Меншиков доносил: «По полученным ведомостям от Полтавы, что неприятель оную крепость уже несколько раз жестоким приступом атаковал и хотя с великим уроном отбит и чрез вылазки многих людей потерял, однакоже до сего времени помянутой город в крепкой блокаде держится…» ^[157]. Возможно, таким образом, что при некорректной датировке и малодостоверных количественных данных Дневник все же описывает реально происходившие события.