Читать книгу - "Принс. The Beautiful Ones. Оборвавшаяся автобиография легенды поп-музыки - Принс Роджерс Нельсон"

Лора выглядела как Элизабет Тейлор, но только маленькая. Очень темные волосы.

Я только потом узнал, что это мой отец играл эту ужасно популярную песню под названием «Лора». Такого рода совпадения поражали меня. И до сих пор поражают.

Если не традиционной красотой, то какой чертой может обладать женщина, которая все еще делает ее неотразимой для мужчин? Ответ таков: полностью работающее воображение.

Лора Винник была обладательницей такой черты. Никто не мог играть с фантазиями лучше, чем она. Даже я. Лора могла говорить с воображаемым другом и заставить всех в это поверить. Так, что они могли бы начать говорить с вымышленным человеком.

Лоре тогда было всего пять или шесть лет, но единственной фантазией, в которую она хотела играть, был Дом. В то время как все мои пьесы вращались вокруг какой-то трансмутации, Лора прочно укоренилась в реальности. Это было лучше, чем телевидение, и все ее персонажи были счастливы и умны.

Однажды Лора вдруг решила, что хочет, чтобы сыграл ее мужа.

Мы не были первой межрасовой парой в Миннеаполисе, но, несомненно, были самыми молодыми. Тогда любые жизни имели значение, потому что раса ничего не значила, по крайней мере, в мире фантазий.

В тот день Лора поцеловала меня трижды. Каждый раз был моим первым. Обязательный поцелуй мужа по дороге на работу, один – когда вернулся & один – прежде чем вы пошли спать в ту ночь. Эти поцелуи – не более трех секунд каждый, в соответствии с кодексом Хейса, но, заметьте, они были для меня всем. Лора была инициатором всего и двигала головой точно так же, как женатые люди в фильмах. По сей день исполнение моим отцом обычной джазовой «Лоры» является одной из моих любимых мелодий.

4. Принс

Учителям было затруднительно называть меня Принсем. Они не воспринимали это как имя. Они считали, что это не подходит для имени так же, как не подошло бы Кинг. Поэтому они обращались ко мне «Шкипер».

Письмо – это утраченное искусство, нуждающееся в воскрешении. У каждого должен быть друг по переписке, которому нужно писать как можно чаще. Наличие аудитории, которая не будет судить вас, открывает перо для более честного текучего стиля написания песен. Моя мать писала, ее почерк был безупречен. Вы могли видеть строки каждого абзаца, потому что ее почерк был ровным. Она впервые показала мне, как писать мое имя, в детском саду. Сначала мое прозвище, Шкипер, а затем данное мне имя, Принс.

Принс у семейного автомобиля, с прозвищем Шкипер, нацарапанным на нем синими чернилами. Май 1960 года, незадолго до своего второго дня рождения.

Поведение моей матери менялось, когда она показывала мне, как правильно писать имя Принс… Она смотрела на написанное слово так же, как иногда смотрела на моего отца. Это было также и его имя. Это был благоговейный взгляд, которым она, казалось, с удовольствием помогала мне овладеть. Каждый учебный год дети и учителя будут дразнить меня из-за моего имени, но это никогда не беспокоило меня, потому что оно было уникально. Больше ни у кого не было имени Принс.

Кроме меня.

Матти писала Джону любовные записки…^[3]