Читать книгу - "Счастливы неимущие (Евангелие от Матфея). Судебный процесс Березовский-Абрамович. Лондон 2011/12 - Михаил Барщевский"

Г-н Сампшн: Вы имеете в виду 2001 год?

Г-н Рабиновитц: Нет, я имею в виду февраль 2000 года. Вы согласились с господином Патаркацишвили вскоре после февраля 2000 года, что вы произведете еще один платеж в отношении его работы по приобретению алюминиевых активов. Это так?

О.: Да, только я не понял, как это увязано.

В.: Вы здесь утверждаете, что это был заключительный платеж, чтобы привести отношение с этими людьми к концу, поставить точку. Но это не был последний платеж. Вы знали на тот момент, не так ли? Что еще у вас были дальнейшие деловые отношения с господином Патаркацишвили, и что будет еще один платеж, который вы сделаете. Это так? Согласны?

О.: Да, это так. Но то, что я здесь описываю, — это все связано с «Сибнефтью», это к алюминию не имеет никакого отношения. В основном упоры делаем на господине Березовском, с которым этим платежом, как я считал, я закончу полностью наши отношения. То есть я ему ничего больше никогда должен не буду, он мне больше не придумает новых платежей.

В.: Господин Абрамович, ваша позиция заключается в том, что Березовский и Патаркацишвили вообще ничего не делали в отношении к «Сибнефти». Никакой реальной поддержки не предоставляли несколько лет на тот момент времени. Вы согласны? Это так?

О.: Нет, это не так.

В.: А какую поддержку они вам оказывали в период перед маем 2001 года в отношении «Сибнефти»?

О.: Я уже описывал — это отношение по крыше. Это очень размытое понимание, его нет. Для того чтобы закончить эти отношения и не иметь больше никаких проблем с выплатами, с этими бесконечными историями, что больше и больше должен, — вот чтобы этого не было, я и готов был заплатить последнюю сумму и закончить.

В.: На том этапе вы уже не были друзьями с господином Березовским, не так ли?

О.: Я уже вчера объяснял. Слово «друг», оно очень… ну это же ощущения. Но я, безусловно, был ему очень благодарен за то, что он сделал для меня. Безусловно, я понимал, и сейчас понимаю. Более того, я не жалею о том, что я заплатил. Это даже, я бы сказал, слово «гордость» — неправильное, но я очень доволен собой, что я вот так поступил. Я бы иначе это не сделал. Я был благодарен ему за то, что он мне помог. Я бы сам никогда не добился бы таких результатов. Поэтому я считал, что я ему должен заплатить. Цифра, она могла быть спорной. Но то, что я ему должен был, для того чтобы закончить наши отношения и больше к этому вопросу никогда не возвращаться, — я так считал, что да, он имеет право требовать.

В.: Вы утверждаете, что у вас не было обязательств совсем, и что это чисто был платеж доброй воли, платеж в 1,3 миллиарда долларов, который вы сделали Березовскому и Патаркацишвили. Это вы утверждаете?

О.: Я утверждаю, что у меня никогда не было никаких юридических обязательств. Отношения «крыша» — это не юридическое обязательство, это понимание. Если один раз уже попал под влияние, то до того момента, пока закончится это, будешь платить. Вот что я пытаюсь объяснить.

В.: А я вам вот что скажу, господин Абрамович, что настоящая и единственная причина, по которой вы платили 1,3 миллиарда долларов, — это потому, что вы приобретали у Березовского и Патаркацишвили их доли в «Сибнефти», и это правильно, не так ли?

О.: Я себе свободу приобретал, а не долю господина Березовского. Я не покупал никаких долей.

В.: Господин Абрамович, мы утверждаем, что господин Березовский и господин Патаркацишвили хотели структурировать продажу акций «Сибнефти», за которые вы платили 1,3 миллиарда долларов, путем продажи вам напрямую, но в какой-то момент времени между встречами в Париже и Кельне вы перестали с этим соглашаться, вы отказались. Это верно? Вы согласны?

О.: Что продать?

В.: Доли «Сибнефти», которые они вам продавали.

Судья Элизабет Глостер: Еще раз, пожалуйста, задайте вопрос, потому что немножко непоследовательно вы его формулируете.

Г-н Рабиновитц: Вы знаете, что позиция Березовского заключается в том, что платеж, 1,3 миллиарда долларов, был за продажу его доли в «Сибнефти». Знаете вы это?

О.: Мы прода… когда мы называем слово «доля» — в переводе это имеются в виду акции или термин «бенефициарный интерес». Что такое «доля»? Вот об этом надо договориться.

В.: То есть вы сейчас предполагаете, что имела место продажа бенефициарного интереса, а не доли? Я не понимаю, почему вы говорите, что есть разница, которая имеет значение в вашей позиции, господин Абрамович.

О.: Это слово «доля» в русском языке чуть-чуть грубое. Доля — это вот преступники что-то обокрали и делят. Вот это вот «доля» по-русски звучит. Поэтому я говорю, что то, что господин Березовский утверждает… извините. А то, что господин Березовский, если я правильно понимаю, сейчас утверждает, что у него был какой-то интерес, который каким-то образом связан с «Сибнефтью», — это не так. А в переводе это очень жестко звучит, что «вы доли делите».

Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, вы должны вернуться к своему вопросу, поскольку вы представляете позицию господина Березовского свидетелю, перед тем как вы начнете обсуждать, почему господин Абрамович данное различие привел, вам стоит перефразировать вопрос и сказать, в чем заключается позиция господина Березовского и является ли это зарегистрированной акционерной долей или бенефициарным интересом.

Г-н Рабиновитц: Позиция господина Березовского заключается в том, что он, как ваш партнер, имел право вместе с господином Патаркацишвили на половину долевого интереса в «Сибнефти», который держали вы.

О.: Это не так. Ему никогда ничего не принадлежало — вот этот ответ.

В.: Вернемся к вопросу распределения прибыли от алюминиевых активов. Теперь мы знаем из документов, которые были раскрыты вашей стороной в первый день слушания, что в дополнение к 1,3 миллиарда долларов, которые вы выплатили господину Березовскому, господину Патаркацишвили, в соответствии с договоренностью, которая была достигнута у вас в мае-июне 2001 года, вы заплатили также компаниям, с ними связанным, еще 377,5 миллиона долларов. Эти платежи были сделаны после июля 2002 года. Вы помните это?

О.: Да.

В.: Мы читаем ваши объяснения этих платежей. Вы говорите здесь: «Несмотря на наше ясное соглашение об окончательном характере выплаты, господин Патаркацишвили позднее все-таки вновь обратился ко мне, прося еще денег. Я не могу точно вспомнить дату, но, возможно, это было в июне 2002 года. Он не пытался представить это мне как пересмотр условий соглашения, но скорей намекал, что он и господин Березовский на самом деле не получили полную сумму в 1,3 миллиарда долларов США, о которой мы договорились с ним весной 2001 года. Потому что им пришлось получать ее по частям. Поэтому они не смогли получать надлежащий доход. Так называемая „упущенная выгода“. Еще они утверждали, что им пришлось платить комиссионные, которые оказались очень существенными, для легализации денег. Поэтому это описывалось как получение процентов за то, что он согласился на выплату по частям и комиссию. Я ранее согласился оплатить комиссионные за легализацию ОРТ, поэтому, мне кажется, он решил, что стоит попробовать еще раз». Затем вы продолжаете в параграфе 296: «Вижу из документов, что я согласился заплатить дополнительные 100 миллионов долларов США, 150 миллионов долларов и 127,5 миллиона долларов». И это как раз в сумме и составляет 377,5 миллиона, о которых мы сейчас говорим, да?