Читать книгу - "Рим. Цена величия - Юлия Голубева"

В дом Макрона полетели записки, адресованные Агриппе, молчание Ирода угнетало и настораживало.

На пятый день Агенобарб уже ходил, опираясь на палку и волоча ноги, точно древний старик, но с каждым днем ему становилось все лучше и лучше. Страх и подозрения понемногу рассеивались.

Юния Клавдилла знала свое дело.

Пираллида, так и не дождавшись ответа от Агриппы, решилась отправиться к нему сама в дом Макрона. Ее подозрения не исчезли. Она теперь всерьез опасалась за свою жизнь, зная мстительный нрав Агриппиниллы.

Номенклатор у дверей, надменный, точно сам префект претория, долго не пускал ее, несмотря на горячие мольбы девушки. Но ей повезло. В тот момент вернулась с прогулки госпожа Энния Невия.

Пираллида простерлась ниц перед знатной матроной, устлав густым облаком медных волос дорогу перед ней. Эннию искренне тронуло горе красивой незнакомки, и она ввела ее в дом.

Ошеломленная великолепием дома Макрона, Пираллида смешалась. Энния провела ее в перистиль, к ароматному фонтану, и ласково усадила на мраморную скамью, скрытую от посторонних глаз цветущими кустами.

– Что привело тебя в наш дом? – поинтересовалась Невия. – Какое горе могло так сильно опечалить? Можешь поведать мне свою беду, обещаю, что мой муж поможет тебе.

– Спасибо, добрая госпожа. Но я пришла не к господину префекту претория, а к его гостю, Ироду Агриппе.

Энния удивленно вскинула тонкие брови:

– Но Агриппа позавчера уехал.

– Куда?! – холодея, вскрикнула Пираллида.

– Наш император пожаловал ему во владение тетрархию на Востоке, Агриппа теперь богат. Он с женой и детьми уехал из Рима очень быстро, даже не устроив прощального обеда.

Хладный ужас сковал сердце гетеры. Теперь она осталась совсем одна, беспомощная и брошенная тем, кого искренне считала верным другом. Ни крова над головой, ни денег. Как она сбежит теперь от ненавистного Агенобарба? Что будет, если спьяну он решит обвинить ее в отравлении? Плети? Распятие без суда и следствия? Теперь она его рабыня.

Вопрос Эннии застал ее врасплох:

– Ты еще не назвала своего имени.

– Не думаю, госпожа, что вам приятно будет его услышать, – низко склонившись перед ней, произнесла гетера. – Мне лучше покинуть ваш дом. Я прошу прощения за причиненное беспокойство.

Энния удивилась глубокому отчаянию в словах незнакомки.

– Не думаю, что тебе стоит сейчас так просто уйти. Клянусь Вестой, я помогу тебе. Твое горе сумело тронуть мое сердце. И, кем бы ты ни оказалась, я все равно протяну тебе руку.

– Меня зовут Пираллида, – с усилием произнесла гетера и тут же пожалела, увидев, каким злобным презрением загорелся взор госпожи.

– Да, действительно, – овладевая собой, сказала Энния. – Это меняет дело, но теперь я уже не могу нарушить опрометчивую клятву Весте. Сколько денег ты хочешь?

Услышав эти слова, Пираллида горько разрыдалась. Сколько раз звучали они в ее недолгой жизни? Отвергнутые поклонники, брошенные, забытые жены, нежеланные гости, неудачливые соперницы.

Энния вдруг устыдилась. Да и какое право имеет она осуждать несчастную? Бывшая рабыня в лупанаре Варус, не имеющая других средств к существованию, кроме торговли собственным телом. К тому же Макрон никогда не был ее посетителем. Кажется, не был. А как любопытно услышать ее историю, чтобы потом рассказать подругам! Может, Агриппинилла и Клавдилла теперь станут почаще общаться с ней и доверять, как прежде. Ведь не так давно они с сестрой Гая были лучшими подругами.

И презрение потухло в ее взгляде, наоборот, в нем вспыхнуло ложное сострадание, принятое Пираллидой за самое искреннее. И горькие признания потоком потекли из ее уст. О многом, конечно, умолчала она, рассказав подробно лишь о том, как Ирод обманом забрал ее дом и драгоценности Друзиллы, чтобы расплатиться за игры в честь Аполлона, а она была вынуждена переселиться в дом Домиция, который ради нее бросил Агриппиниллу. Глаза Эннии изумленно округлились, когда она услышала, как на самом деле Агенобарб относится к своей наложнице. Пираллида показала страшные рубцы на нежной коже, оставшиеся от побоев любящего супруга, и следы от рабского ошейника на шее.

Энния старалась изо всех сил слушать внимательно, но предвкушение встречи с подругами разжигало нетерпение, и она вертелась на скамье, будто на угольях, готовая прямо сейчас мчаться на Палатин.

– Вот я и решилась сама пойти к Ироду и потребовать, чтобы он вернул мне мой дом, – закончила наконец Пираллида.

– Обещаю, ты получишь его обратно, – торопливо сказала Энния, – а теперь тебе лучше вернуться. Я не забуду о тебе и дам знать на днях, что придумала.

Она порывисто обняла Пираллиду, и та, окрыленная надеждой, ушла. А Энния велела срочно доставить ее во дворец.

У выхода вернувшийся Макрон окликнул ее и спросил, куда она так спешит, но Энния лишь досадливо отмахнулась и убежала.

Возможно, ответь она ему, последующие события приняли бы совершенно другой оборот, но дальновидные боги не дали этому случиться, не вложив в голову супруги префекта претория и толики здравого смысла.

Макрон, несколько обрадованный внезапным отъездом супруги, прошел в таблиний. Сколько же времени он не разбирал свитки? Пора бы заняться делами, напомнил он сам себе и решительно уселся в кресло. Взгляд его упал на маленькую скульптуру Венеры, стоящую на столе. Вспомнилось, что она появилась в его доме, когда Клавдилла сказала чарующее слово «Возвращайся». Как давно это было! Одно мановение мощной руки, и статуэтка разлетелась на мелкие кусочки.

Сейчас все переменилось. Любовь ушла без остатка, сердце напоено лишь ядом ненависти. Теперь в его жизни появилась пылкая, ненасытная любовница, страсть к которой поглотила все чувства в его душе, кроме жажды мести. Макрон откинулся на спинку кресла и с вожделением потянулся.

– Друзилла! – он произнес это имя вслух, смакуя, как глоток драгоценного вина. – Ты станешь моей императрицей! Ты достойна этого, моя прекрасная пантера!

– Представь себе, – удивленно протянула Агриппинилла, едва опустился занавес за ушедшей Эннией. – Вот это новости!

Юния молчала. В глазах ее светилось злобное торжество. Воистину Геката благоволит ей, направляя своей божественной рукой ее удары против врагов.

Известия, что сообщила Энния, обрадовали ее. Так вот почему Домиций, а не Пираллида испил из отравленного кувшина! Пора ему ответить перед бессмертными судьями подземного мира за все злодеяния! Кара постигнет и Пираллиду, едва умрет Домиций, ведь что стоит обвинить ее в отравлении?

Эта идея окрылила, и она вызвала раба:

– Пусть немедленно придет Харикл!

– Зачем? Тебе плохо? – заботливо спросила Агриппинилла.

– Нет! Харикл должен подтвердить, что в крови Домиция яд.