Читать книгу - "Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - Александр Стыкалин"

B. М. Молотова предпочла благополучно забыть положение Московской декларации от 1 ноября 1943 года о том, что Австрия «не может избежать ответственности за участие в войне на стороне гитлеровской Германии». По иронии судьбы именно в этот день, 14 мая 1955 года, на Варшавском совещании европейских государств по обеспечению мира и безопасности в Европе был подписан Варшавский договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Среди прочих государств в него вошла и Венгрия, которую на протяжении нескольких лет при прямом указании из Москвы до предела милитаризировали, быстро отбросив прочь ограничительные положения Парижского договора, подписанного в 1947 году и советскими представителями.

Ничего нового ни в методике мышления, ни в действиях советской стороны не наблюдалось. Подобные прецеденты уже упоминались выше. Например, когда В. М. Молотов 10 сентября 1939 года во время встречи с послом нацистской Германии в Москве В. Шуленбургом, посвященной вопросам подготовки советской интервенции в Польшу, известил его, что СССР объяснит действия Красной Армии тем, что «Польша разваливается на куски» и что «Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым “угрожает” Германия»; после же войны с Германией, ожесточенной борьбы с ОУН/УПА и восстановлением отношений с Польшей вторжение СССР 1939 года объяснялась уже не только защитой населения, но и безальтернативной необходимостью отодвинуть на запад границы с целью облегчения будущей борьбы с фашизмом, которую в итоге СССР выиграл, параллельно освободив и возродив ту же Польшу.

Как видим, советская система, в ряде случаев, не просто игнорировала чужие нарушения по различным международным вопросам, но могла стать и соучастницей этих нарушений, не исключая и ранее ею же самой одобренные положения. Так, именно из-за политики СССР Польша – жертва германской агрессии – стала объектом военных действий и со стороны Красной армии, а Австрия, принявшая активное участие в агрессивной войне против СССР и других стран в составе Германии, объявлялась жертвой агрессии.

«Эластичность» советской политики была безмерна. Когда было нужно, жертва фашистской агрессии могла быть объявлена его соучастницей, как в случае Польшей по вопросу о Катыни, когда СССР не только списал на зверства фашистов свои собственные преступления, но еще и обвинил всех тех, кто был не согласен с советской версией событий в контакте и сговоре с Гитлером. Когда было нужно, Австрия – фактический соучастник германской агрессии в Европе – была объявлена жертвой фашистской агрессии.

В связи с этим яростные обличения «венгерских фашистов» полутора годами позднее выглядели не просто абсолютно нелогичными, но даже лицемерными. Ведь если в 1955 году Венгрию пригласили в братский оборонительный союз социалистического содружества, и она действительно полностью соответствовала всем критериям «правильного» социалистического государства, то кто, как не Советский Союз, дал «карт-бланш» на подобный шаг? В противном случае следовало бы признать подобное решение явной недальновидностью и граничащей с бездарностью некомпетентностью советских лидеров, а также тот факт, что годы коммунистического правления явно не пошли на пользу развитию Венгрии. Альтернативным шагом в таком случае могло бы стать бескровное и безболезненное придание ей в том же 1955 году статуса нейтрального государства (как и в случае с Австрией) с сохранением социалистического строя (чего, собственно, и стало добиваться правительство И. Надя в ходе событий 1956 года). Но советская доктрина, разумеется, полностью исключала такой шаг, одновременно автоматически перекладывая всю ответственность за последующие происходившие неудачи и провалы в собственной политике на венгерское население и его политическое руководство. Поэтому можно говорить о дне 14 мая 1955 года как о своего рода поворотной точке в исторической судьбе Венгрии.