Читать книгу - "Единственная сверхдержава - Анатолий Уткин"

Без помпы и громких деклараций в Америке периода ее геополитического триумфа произошла своего рода революция — замена базовых ценностей, низвержение общеобъединяющих ориентиров. Для многих стран, возможно, такая “смена вех” не столь и существенна. Китай с 5000-летней историей и 92% этническим преобладанием в собственной стране был и останется Китаем вне зависимости от господствующих идей и политической философии. Британия, Франция, Япония, Германия и немалое число других стран были и останутся собой вне зависимости от очередного идеологического поветрия.

Но не мультикультурная Америка. Считать триумфом Америки не формирование единого сплава в тигле многих национальностей, а радость пестрого многоцветья мультикультурализма, привела к логическим результатам. Гарвардский профессор С. Хантингтон задает вопрос: “Смогут ли Соединенные Штаты пережить конец своей политической идеологии? Соединенные Штаты и Советский Союз напоминают друг друга в том, что не являются нацией-государством в классическом смысле этого слова. Обе страны в значительной мере определяли себя в терминах идеологии, которая, как показывает советский пример, является более хрупким основанием единства, чем единая национальная культура, базирующаяся на общей истории. Если мультикультурализм возобладает и если консенсус в отношении либеральной демократии ослабнет, Соединенные Штаты присоединятся к Советскому Союзу в груде исторического пепла”.*

Речь идет, прежде всего, о процессе формирования национальной стратегии. Никогда господствовавшие между 1776-1865 гг. англосаксы и преобладавшие в период 1865-1991 гг. американо-европейцы не строили свою внешнюю политику на неких кровных преференциях. Но ситуация изменилась после краха коммунистического Востока. Комиссия по Американским национальным интересам пришла к выводу: “После десятилетий необычной сосредоточенности на сдерживании советской коммунистической экспансии, мы являемся свидетелями проводимой Вашингтоном политики спонтанных действий и шагов. Если дело будет продолжаться подобным образом, это плавание по течению представит угрозу нашим ценностям, нашей собственности и даже нашим жизням”.*

Конгресс американцев польского происхождения заполонил Белый дом и Капитолий в 1994 году телеграммами, требующими включения Польши в НАТО.* Кубинское лобби определяет политику США в отношении Кастро, а еврейское — в отношении Ближнего Востока. Армянское лобби влияет на политику Вашингтона в Закавказье, греческое — в отношении Турции (оно сумело даже блокировать отправку в Турцию американских вертолетов и фрегатов). Вторжение на Таити диктовалось давлением черных американцев. В результате, как выражается бывший министр обороны Дж. Шлесинджер, Соединенные Штаты «менее, чем какая-либо другая великая держава, проводят внешнюю политику в традиционном значении этого слова... Это скорее аккумуляция отдельных целей, к которым стремятся различные коллективы избирателей».*

Все эти перемены отразились на позиции Белого дома, ощутившего на себе силу этнического давления внутри страны и упорство неподатливого мира вовне. На внутренней арене переход к «многорасовости» стал своего рода «переходом Рубикона». Президент Клинтон первым поставил “разнообразие выше единством той страны, которой он управляет. Поддержка реализации собственной этнической и расовой идентичности означает, что недавние эмигранты более не являются объектом того давления, которое испытали на себе прежние эмигранты, стремившиеся интегрироваться в американскую культуру. В результате этническая идентичность стала более важной и увеличивает свою значимость в сравнении с национальной идентичностью... Не имея общей культуры, основа национального единства становится хрупкой.”*

Едва ли проводимая в таком ключе политика способна укрепить «монолит США». Под новый мировой порядок гегемонии США подкладывается заряд огромной разрушительной силы. Увеличиваются основания для сомнений в том, что американский народ пойдет на большие материальные жертвы, на жертвы жизнями своих сограждан ради достижения целей, преследование которых — дело рук лишь одного и этнических меньшинств. Поэтому президент Буш-мл. постарался вернуться к «плавильному тиглю», отходя от одиозного мультикультурализма. Но можно ли вернуть джин в бутылку?

Американская национальная идентичность в XXI веке будет находиться под угрозой мультикультурализма — наносящего удар снизу, и космополитизма (порожденного глобализмом) сверху. Эта верхняя линия водораздела в американском обществе будет пролегать между «денационализированной элитой и националистическим обществом. Обращенный к международным связям класс бизнесменов, официальных лиц, академических ученых и журналистов возник вследствие их постоянных путешествий, взаимодействия друг с другом, защитой политики расширения внешней торговли, инвестиций за пределы страны и получения именно там доходов, продвижения по всему миру либеральной демократии и рыночной экономики. Эти цели противодействуют экономическим интересам и культурным привязанностям основной массы американского общества. В результате, как и предупреждал Кофи Анан, возникла националистическая, антилиберальная и популистская реакция на глобализацию»*. Учитывая, что «патриотизм и религия являются центральными элементами американской идентичности»*, возникает вторая (после мультикультурализма) сила, противодействующая национальному единству американского народа.

Само понятие «однополярность», полагают многие, все больше будет вызывать массовое противодействие и в этом смысле был, возможно, прав С. Хантингтон предложивший свой эвфемизм — «одно-многополярность», как бы намекая на то, что главенство США не будет жестокой гегемонией. Не будет тотальной и всепроникающей. Иначе цена главенства во всем мире становится слишком высокой — как выразился государственный секретарь США У. Кристофер, «любой кризис неизбежно становится нашим кризисом»*. И Вашингтон в этом случае должен превратиться во всемирное Министерство по чрезвычайным ситуациям, число которых в мире, судя по всему, будет постоянно увеличиваться.