Читать книгу - "Брежнев - Леонид Млечин"

Он был умен, корректен, обладал удивительной памятью и исключительной работоспособностью… Это в активе. В пассиве же — сух, педантичен, иногда излишне жесткий».

Даже министру не просто было получить аудиенцию у Косыгина. Теребилов попросил Алексея Николаевича о встрече, увидев главу правительства на приеме в шведском посольстве по случаю приезда премьер-министра Улофа Пальме. Это было в апреле 1976 года. Косыгин сухо ответил:

— Хорошо, я подумаю.

Через два дня сам позвонил:

— Заходите сегодня в шестнадцать ноль-ноль. Теребилов просил деньги на создание правового информационного центра.

Косыгин встретил его стоя посредине кабинета:

— Я видел вашу записку и значительную часть ваших просьб должен отклонить. Все просят, просят, а не хотят подумать, где Косыгин возьмет для этого деньги.

«Эту его манеру (тактику) ведения финансовых „переговоров“ я знал, — писал Теребилов. — Знал, что не надо бросаться „в бой“. Знал, что выгодно всем своим видом показать полное понимание его аргументов, и тогда он смягчится и, возможно, кое-какие просьбы удовлетворит. Так оно и вышло. Он обещал выделить средства на информационный центр».

Алексей Николаевич был от рождения крепким человеком, держал себя в форме. Роковую роль в его судьбе сыграла прогулка на байдарке-одиночке, когда он едва не погиб.

1 августа 1976 года Косыгин сел в байдарку, но во время гребли потерял сознание, перевернулся вместе с лодкой и оказался под водой. Его спасло то, что ноги в байдарке крепятся и он не ушел на дно. Офицер охраны, очень сильный человек, поднял Косыгина из воды вместе с байдаркой.

Его в бессознательном состоянии доставили в военный госпиталь в Красногорске.

— У него произошло кровоизлияние, — рассказывал академик Чазов, — но не в мозг, а в пространство между мозгом и черепной коробкой. Поэтому мы его вытащили.

2 сентября первым заместителем председателя Совета министров утвердили Николая Александровича Тихонова. Ему поручили заменять Косыгина.

«Едва придя в себя, Косыгин позвонил мне, — рассказывал в интервью журналу „Коммерсантъ-власть“ управляющий делами Совмина Михаил Смиртюков. — Подготовьте, говорит, записку для политбюро, что исполнять мои обязанности на время болезни будет Тихонов, и пришлите мне на подпись. Потом перезвонил еще раз и сказал, что напишет ее от руки, сам.

Врачи сказали Алексею Николаевичу, что он пробудет в больнице долго. Он понимал, что за его пост начнется борьба, и хотел, чтобы его заменил надежный человек. И ведь он оказался прав. Через пару часов после того, как мы отправили его записку генсеку, мне позвонил еще один земляк Брежнева, член политбюро Кириленко.

— Ну, кто там у вас есть в президиуме Совмина? — спрашивает.

По тону было понятно, что у него на уме: никого толкового нет, и возглавить правительство может только сам Кириленко…»

Кириленко требовал, чтобы все вопросы строительства и промышленности согласовывали с ним.

Но у Косыгина был другой первый заместитель — Кирилл Трофимович Мазуров, к тому же член политбюро. Он и проводил заседания правительства во время отпуска Косыгина. Неожиданно пошли разговоры, что Мазуров болен и его вроде как берегут. В ноябре 1978 года его «по состоянию здоровья и в связи с его просьбой» вывели из состава политбюро и отправили на пенсию, хотя Кирилл Трофимович был почти на десять лет моложе Тихонова.

Почему Брежнев расстался с Мазуровым?

— Мы все получали для служебного пользования закрытую информацию, — рассказывал в перестроечные годы Мазуров в интервью «Советской России», — и в одном из сообщений я как-то прочитал, что дочь Брежнева плохо вела себя во Франции, занималась какими-то спекуляциями. А уже и без того ходило немало разговоров на эту тему. Пришел к Брежневу, пытался по-товарищески убедить, что пора навести ему порядок в семье. Он резко отчитал меня: не лезь не в свое дело… И по другим поводам стычек было немало. Наконец однажды мы сказали друг другу, что не хотим вместе работать. Я написал заявление.

Брежнев иначе трактовал причины своего недовольства Мазуровым, которого называл беспомощным и безруким руководителем. Анатолий Черняев записал его слова:

«Письмо получил от тюменских нефтяников. Жалуются, что нет меховых шапок и варежек, не могут работать на двадцатиградусном морозе. Вспомнил, что, когда еще был секретарем в Молдавии, создал там меховую фабрику. Позвонил в Кишинев: говорят — склады забиты мехами, не знаем, куда девать. Звоню Мазурову, спрашиваю, знает ли он о том, что делается в Тюмени и в Молдавии на эту тему. „Разберусь“, — говорит. Вот вам и весь общесоюзный деятель!»

Технология избавления от ненужных членов политбюро была отработана. Перед очередным пленумом ЦК Брежнев уединился с Мазуровым и попросил его подать заявление об уходе на пенсию. Возможно, всё дело в том, что Кирилл Мазуров не был брежневским человеком в отличие от Тихонова.

Николай Александрович родился в Харькове, учился и работал в Днепропетровске. Окончил техникум путей сообщения, стал помощником машиниста, поступил в Днепропетровский металлургический институт. Десять предвоенных лет работал на Днепропетровском металлургическом и трубопрокатном заводе имени В. И. Ленина, дослужился до должности главного инженера. Потом еще десять лет руководил другими заводами, в 1950 году его забрали в Министерство черной металлургии.

Когда Брежнев пришел к власти, Николай Тихонов был заместителем председателя Госплана. В 1965 году Леонид Ильич сделал его заместителем Косыгина. Тихонов был недоволен своим положением в правительстве и жаловался другому заму Косыгина Владимиру Николаевичу Новикову:

— Мы с тобой в Совмине — простые пешки, не имеем права подписать даже незначительные постановления. Вся власть у председателя и у Дымшица, который распоряжается материальными ресурсами.

Вениамин Эммануилович Дымшиц был заместителем главы правительства, Брежнев его высоко ценил, потому что они вместе после войны восстанавливали «Запорожсталь». Но Николай Александрович напрасно жаловался. Леонид Ильич и его ценил, приглашал на дачу.

«Тихонов, — вспоминал посол и партработник Петр Абрасимов, — милый, интеллигентный человек, который, как мне иногда казалось, чувствовал себя в высших сферах власти нелегко, как говорится, „не в своей тарелке“».

Есть и другие мнения.

Тогдашний главный санитарный врач СССР Петр Николаевич Бургасов вспоминал, как Тихонов собрал у себя руководителей Академии медицинских наук — рассмотреть бюджет. Тихонов помалкивал, неясно было, прибавит ли он что-нибудь к скудному бюджету медиков. Президент академии Владимир Дмитриевич Тимаков, который сильно нервничал, встал, чтобы привести последние аргументы, сказал буквально два слова и рухнул на спинку стула.

Его на руках вынесли в приемную. Врачи установили: мертв. Зашли в кабинет Тихонова, растерянные, с предложением прекратить совещание. Нужно позвонить семье, отправить тело, заняться похоронами…