Читать книгу - "Другая история литературы. От самого начала до наших дней - Дмитрий Калюжный"

«После чумы 1348 года в обстановке распространения суеверий и фанатизма, презрения к радостям жизни», как пишет современный историк искусства М. Мураро, наверное, и не могло быть никаких иных переселений и нашествий. Беда лишь в том, что представления скалигеровцев расходятся со свидетельствами очевидцев, например с хроникой Маттео Виллани, отрывок из которой мы приводили в одной из предыдущих глав. Согласно этому и другим подобным документам, после чумы XIV века остались свободными от людей не только поселки, но даже города, и со временем их заселяли пришлые люди.

Население, создавшееся от перемешивания местных и пришлых, начало возрождать культуру предшествовавшего периода, которую и назвали словом «antico». Умерло много художников, писателей, философов – но были целы их труды, и выжили многие, лично знавшие этих людей, да и кое-кто выжил из авторов той «античности». Какие-то труды умерших, конечно, находили – но не через тысячу лет, а через пять, десять лет – и немедленно пускали их в культурный оборот.

Это настолько ясно, что не требует особых объяснений, – в отличие от традиционной версии, которая на самом-то деле объяснить причины европейской дикости и стремления подражать найденным древним текстам не может. Ведь когда стала общепризнанной скалигеровская «модель» истории, перепутавшая и времена и страны, в возможность «забываний» и «возрождений» стали просто верить, не вдаваясь в объяснения.

В 1472 году Иван III объявил, что отныне Москва – Третий Рим. Понятно, что до этого их уже было два, и, что интересно, оба византийские; первым Римом был Константинополь, и Рим в Италии строили на землях, входящих в Византийскую (Ромейскую) империю. Строительством «запасной» византийской столицы был создан прецедент появления нового Рима, поэтому Иван соображал, что говорит. Если бы хоть один из «Римов» был языческим или католическим, царь тоже такого не сказал бы. В XVI веке писатель Филофей, монах псковского Елизарова монастыря, развивая мысль о преемственности власти московских государей от византийских императоров, начертал: «Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не бывать». Первый Рим пал перед мусульманином, второй – перед латинянином. А строил их обоих грек.

Возможно, и даже наверняка Рим строили на месте какого-то старинного культового поселка. Его искусственное удревление по сравнению с Константинополем дало начало путанице. Читая исторических писателей, люди начинают верить, что Рим был столицей могучей Римской империи; между тем только в 1870 году этот Рим был воссоединен с Италией, а в 1871 году стал столицей объединенного Итальянского королевства. Рим расположен так неудачно, что не смог стать даже столицей Священной Римской империи; столицей был Ахен. И кстати, не исключено, что, говоря «Рим», средневековые летописцы имели иногда в виду германский Ахен.

Но мало того: эта «раздвоившаяся» между двумя Римами история к тому же поделена теперь на три периода, античность, «темные века» и Средневековье. Постоянные «возрождения» становились неизбежными. Уже для IX века историки нашли в Византии «македонское» возрождение, а на западе (в Европе) – «каролингское», плавно перетекающее в «оттоновское».

Соотношение между стандартной «греческой» и «византийской» синусоидами

Двигаясь от Рима к «Риму» – ни века без возрождений!..

В литературоведении известное историкам «каролингское» возрождение называется «вергилианским» возрождением середины VIII–IX веков. Непосредственно к нему примыкает «оттоновское» возрождение, оно же «Горацианско-теренцианское», произошедшее в X – начале XI века. За ним наступает «овидианское» возрождение конца XI–XII веков. Возникли они во многом как раз из-за того, что после окончания чумы 1350 года ряд европейских авторов (Павел Диакон, Алкуин, Рабан Мавр, Лиутпранд, Пьер Абеляр и другие) взялись возрождать поэзию Вергилия, Горация, Теренция и Овидия (живших до 1350 года).

Лишь историки далекого будущего «разместили» их творения по хронологической схеме Скалигера; вот почему одномоментно «забыли» (а потом неоднократно возрождали) великую античную культуру – в результате хронологических неурядиц! Отсюда и все недоумения: как это, античное язычество уже кончилось, и вот оно «высовывается» вновь и вновь то в Византии, то в Италии. В христианских странах впадают в язычество…

В сборнике «Памятники Византийской литературы IV–IX веков» читаем:

«Приводимое ниже двустишие примечательно законченно языческим духом. От самоубийства, по признанию Олимпиодора, его удерживает лишь авторитет Платона; об авторитете христианской религии, видящей в самоубийстве тягчайший грех, он не считает нужным говорить».

Вот это двустишие VI века:

Когда бы ни Платоновы внушения,

Бежал бы я давно из жизни горестной.

По «византийской» волне следует датировать XIV веком не только это стихотворение, не только произведения Романа Сладкопевца, Прокопия Кесарийского и других ромеев, но и произведения многих средневековых латинских поэтов. Например «последний поэт языческой античности» Максимиан Этрусский, сочинения которого были найдены в 1501 году, пишет якобы в VI веке элегию, подражая самой откровенной из «любовных элегий» Овидия, показывая читателю умение мастерского владения словом. Как это может быть?

Что сказали бы искусствоведы, если бы узнали, что итальянский скульптор VI века без всяких усилий подражает римскому портрету I века н. э.? Наверное, сказали бы, что это совершенно невозможно. По мнению, высказанному Карлом Вёрманом, произведения искусства начиная с эпохи Константина «до такой степени отличаются бедностью вымысла и неумением владеть формой и выражаться художественно, что в них ясно видно окончательное падение античного искусства. Надо было пройти после того тысяче с сотней лет, прежде чем потомство римлян было в состоянии восстановить связь своего искусства с лучшими образцами древнего…

Приходится говорить о довольно посредственных, безыменных произведениях этой отрасли искусства (живописи), снова сделавшейся отраслью ремесла и с каждым десятилетием утрачивавшей понимание форм…»

А вот поэт Максимиан Этрусский прекрасно умеет выражать свои мысли художественно! Настолько умеет, что когда его стихи в 1501 году нашли и опубликовали, то издатель решил, что это стихи первого римского элегика Корнелия Галла. И чтобы нам не говорили, что «этого не может быть», приведем пример, а потом дадим читателю возможность сравнить его с «настоящим Овидием». В этом примере некий пожилой дипломат рассказывает о своей неудаче на любовном поприще.

Максимиан Этрусский. «ЭЛЕГИЯ V»:

Послан когда-то я был государем в восточную землю —

Мир и союз заключить, трижды желанный для всех.

Но между тем как слагал я для царств условия мира,

Вспыхнула злая война в недрах души у меня.

Ибо поймала меня, потомка этрусского рода,