Читать книгу - "Русские солдаты Квантунской армии - Евгений Яковкин"

* * *

Влияние Второй мировой войны на идейные воззрения русской эмиграции в Китае

Начало Второй мировой войны в сентябре 1939 г. не вызвало каких-то особых переживаний в рядах русской дальневосточной эмиграции. Больше трепета вызвало подписание пакта о ненападении между СССР и национал-социалистической Германией незадолго до начала войны. Особо это затронуло лидеров русских фашистов, которые вынуждены были объясняться перед своими сторонниками. РФС покинули многие партийцы.

Вождь РФС К. Родзаевский осудил пакт, назвав его «роковой ошибкой». Он считал, что это отступление от борьбы с евреями и коммунистами.

Что касается остальной русской эмиграции, то се в большей мере взволновало подписание в апреле 1941 г. пакта о нейтралитете между СССР и Японией. Вот это было большим ударом — ведь Япония всегда заявляла, что она непримиримый враг Коминтерна, а значит, и СССР.

В мае 1941 г. в Харбине состоялся съезд районных начальников ГБРЭМ, где выступил генерал Янагита — начальник ЯВМ. Он сказал, что антикоммунистическая политика Японии и Маньчжоу-Ди-Го не изменится никогда, призвал русскую эмиграцию сплотиться вокруг Японии.

Русским эмигрантам в Северном Китае начальник местной ЯВМ майор Ватасэ также дал разъяснения, что антикоммунистический курс Японии не изменится, заявив: «Возможное сближение с СССР ни в коем случае не может отразиться на антикоммунистической политике Японии. Наоборот, уничтожение коммунизма будет упорнее, еще решительнее и в духе антикоминтерновского союза Японии, Италии и Германии».

Вообще, 1941 год был решающим для многих народов мира, в том числе и для русской эмиграции, поскольку в этом году начались две войны: Великая Отечественная война (ВОВ) и Великая восточноазиатская война.

У русской эмиграции было свое собственное понимание и отношение к этим войнам. Нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. пробудило надежды у непримиримой эмиграции на возобновление вооруженной борьбы. Развертывание крупных общевойсковых соединений на основе командных кадров русских воинских организаций и добровольцев из военнопленных казалось неизбежным.

Русские эмигранты хорошо знали национал-социалистический режим и в особенности основы его идеологии. Вот что писал рейхсканцлер А. Гитлер о России в своей знаменитой книге «Моя борьба»: «Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени.

Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.

Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены. Сама судьба указует нам перстом.

Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский парод той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государствах[…]

Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства.

Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории».

Еще в 1932 г. председатель Казачьего союза в Шанхае И. Шендриков писал: «Новый вождь Германии Гитлер смотрит на Россию как на колонию Германии и в этом отношении, как хрен редьки не слаще, Гитлер ничего, кроме цепей, России не дает».

Но, несмотря на это, многие русские эмигранты считали, что Гитлер перерос эти идеи, ведь тогда, в середине 1920-х гг. (когда вышла в свет его книга), он искал популярность среда масс для завоевания власти.

Об этом пишет, в частности, С.В. Войцеховский в журнале «Часовой», статье «Новая Германия и “Русский вопрос”» от 5 августа 1937 г. Но при этом видны и опасения насчет идей национал-социалистов. Приведем выдержки из этой статьи: «Отношение русских националистов к новой Германии двойственно: глубокое уважение к человеку, который силой своей могучей воли вернул германскому народу его прежнюю мощь и от имени Германии поднял над миром знамя непримиримой борьбы с коммунизмом, сочетается с опасением, что эта мощь может быть направлена не только против коммунизма, но и против национальных интересов России. Первоисточником этих опасений является книга А. Гитлера “Мейн Кампф”.

Эта книга содержит, преимущественно в главе XIV, такие мысли, которым ни один русский сочувствовать не может, ибо если мы понимаем, что новая Германия нуждается во внешнеполитических достижениях, то мы не допускаем мысли о том, что эти достижения возможны “в первую очередь за счет России”.

Та программа внешней политики Германии, которая выражена в книге А. Гитлера, для нас, русских националистов, неприемлема.

Отсюда вытекает вопрос, имеем ли мы право придавать столь большое значение мыслям, высказанным в те годы, когда автор “Мейн Кампф” не был еще вождем и канцлером новой Германии, а всего лишь руководителем молодого германского национал-социалистического движения.

Такое сомнение тем более естественно, что существуют основания предполагать, что вождь и канцлер третьего Рейха не разделяет ныне полностью тех мыслей, которые он высказывал столько лет тому назад».

Ну и тем более многие из эмигрантов считали, что идея Гитлера покорить Россию никакого отношения к действительности не имеет, и что уже задолго до нападения нацистской Германии на СССР она была уже обречена на поражение.

Идея у непримиримой эмиграции была такова — с помощью германской армии сокрушить большевистский режим в России, а потом, если что, то выгнать и немецких захватчиков. Надежда была на то, чтобы использовать Германию в деле освобождения России от большевистского режима и создания независимого государства вне зависимости, хочет Гитлер этого, или нет.

Именно с этой точки зрения стоит смотреть на большинство заявлений русской эмиграции в поддержку национал-социалистической Германии в начале войны. Также эмигранты надеялись принять участие с войне с большевиками, как в Европе, так и на Дальнем Востоке. Обратимся к тому, каким образом дальневосточная русская эмиграция встретила начало войны Германии с Советским Союзом.

Сразу после 22 июня 1941 г., то есть начала советско-германской войны (в Советском Союзе в короткие сроки война стала именоваться Великой Отечественной. — Прим. автора), две эмигрантские организации в Маньчжурии — Союз монархистов и Союз русских военных инвалидов в Шанхае — заявили о своей готовности сражаться на стороне Германии.