Читать книгу - "Ветвящееся время: История, которой не было - Владимир Лещенко"

Митридат, после победоносной войны, спешит, однако, помириться со скифами и даже заключает с ними союзный договор, как это планировал его отец.

Скифы в качестве союзников нужны ему в готовящейся схватке с Римской республикой, в которой он с детства, со времен подозрительной смерти отца видел главного врага – и своего личного, и врага эллинов, к которым себя причислял. Хотя и был, с ортодоксальной греческой точки зрения, полуварваром и тираном.

Л.Н. Гумилев со свойственной ему безаппеляционностью высказывается о деяниях и целях Митридата примерно в таком духе: какой-то причерноморский царек, захвативший несколько окрестных карликовых царств, вознамерился состязаться с великим Римом в борьбе за мировое господство.(51,170)

Того же мнения придерживается и заметная часть историков, говоря о том, что царь недооценивал римлян, что его представления о действительной мощи Римской державы были «совершенно ошибочны» (67,320)

Оценка эта представляется в корне неверной. Хотя соотношение сил как будто не в его пользу, но речь вовсе не идет об авантюре, затеянной в приступе азарта или ненависти. Это был, насколько позволяют судить источники, тщательно продуманный план, включавший в себя несколько этапов.

И подчинение Таврии и Боспора было первым из них. Скифия должна была стать житницей Понта и источником пополнения войска непобедимыми всадниками.

Вслед за Северным Причерноморьем, должна была стать понтийской и Малая Азия, затем Македония и юг Балкан.

А после этого превосходство Рима стало бы весьма сомнительным. Тем более, что реализация этого плана открывала возможность понтийской армии, усиленной кочевниками – скифами и роксоланами, а так же фракийцами, ударить по Италии с северо-востока, через Балканы.

Именно этим направлением, несравненно более удобным чем западное, (не приходилось преодолевать труднопроходимые перевалы Высоких Альп), воспользовался спустя пять веков Атилла, именно на него были нацелены тумены Субудая и Бату – хана еще через семь веков.

Наконец, было еще кое-что – Рим стоял на пороге больших внутренних смут и, несомненно, Митридат это учитывал. (19,344)

Но главное – он великолепно знал, сколько взрывоопасного материала скопилось в Малой Азии – и в формально свободных царствах, и в провинциях.

Откупщики, опустошавшие провинции хуже легионов, ростовщики и торговцы, не дававшие в буквальном смысле дышать, работорговцы, безнаказанно устраивавшие самые настоящие облавы на людей. Даже по словам воинствующего поклонника Рима Т. Моммзена «ни крестьянская хижина ни царская корона не были ограждены от захвата».(68,Т.2,493)

В 87 году Митридат присоединяет Малую Армению, и южные границы его царства достигают верховьев Евфрата, его тыл значительно укрепляется.

В полном соответствии со словами его предка Филиппа Македонского, ^[23] в ход пускается золото, которое должно открыть ворота римской твердыни. Агенты Митридата поощряют раздоры между аристократическими группировками, подкупают сенаторов. Наконец, что важнее всего, ему удалось наладить контакты с вождями италиков.

Одновременно, строится мощный флот. Вскоре понтийские корабли уже стояли у проливов, готовясь в любой момент выйти в Средиземное море. На стороне Митридата должны были выступить Великая Армения и скифы.

Тем временем, римский посланник в Вифинии (фактически – ее полновластный наместник), Маний Аквилий, начал активную подготовку к войне с Митридатом. Собственно, воевать должны были все те же вифинцы, а Риму предназначалась почетная обязанность попользоваться плодами победы. Митридату было о чем задуматься – враг открыто готовил Понту участь Пергама. И он готовится к борьбе.

По легенде, готовя свою первую войну с Римом, он тайно, в одеянии простолюдина, несколько месяцев странствовал по римским владениям в Греции и Малой Азии, чтобы лично составить преставление об обстановке на будущем театре военных действий. (4,114;67,302)

Первая Митридатова война началась в 89 году до н.э.

И начал ее вовсе не Понт.

С подачи Аквилия, Никомед Вифинский открывает боевые действия и одновременно из Рима приходит грозное повеление – «не причинять ущерба» Вифинии.

Даже Моммзен признал, что против Понта пущен в ход излюбленный и на редкость подлый метод добивания ослабевшего противника, отработанный еще на Карфагене. «Рим натравливает всю свору против заранее обреченной жертвы, и запрещает последней защищаться».(68,Т.2,366)

Это сработало в отношении издыхающего Карфагена, но на это раз результат был совсем иным.

В начавшейся войне, в первой же битве при Амнейоне, вифинцы потерпели сокрушительное поражение, еще до соединения с легионами Мания Аквилия.

Римлянам пришлось сразиться с Митридатом в одиночку, и в долине реки Сангарий, непобедимые легионы обращены в бегство.

Армия Понта стремительным броском захватывает Вифинию, занимает Пафлагонию, Галатию и Каппадокию. Серьезного сопротивления никто не оказывает. Митридат контролирует проливы, в его руках почти вся Малая Азия. В течении года он становится хозяином огромных владений. Римская Фракия, Македония, Северная Греция, Аттика – все это новые провинции Понта. С триумфом Митридат вступает в Афины, где наместником назначается философ Аристион – друг царя. На северно-восточной границе античного мира возникла могущественная держава, сосредоточившая в своих руках ресурсы практически всего черноморского региона. Города открывают перед Митридатом ворота, жители радостно приветствуют царя – освободителя. Митридат провозгласил себя освободителем эллинов и всех других малоазиатских народов от засилья иноземцев, прежде всего – римлян. (19,362)

Римское господство просто рухнуло в Македонии, и вся Эллада, за исключением Фессалии и Этолии, оказалась под властью Понта. Жители греческих городов – бедные ремесленники и крестьяне, матросы, небогатые торговцы, особенно страдавшие от римского угнетения, всецело были на стороне Митридата. Местная знать и богатые купцы, на первых порах, тоже поддержали царя-победителя. Однако первые же неудачи толкнут их в ряды его тайных и явных противников. Но пока, повторим, все идет успешно.

Сам вдохновитель этой войны – Аквилий, бежал в Пергам, но был схвачен сторонниками понтийцев, после чего провезен по взятому Пергаму верхом на осле, а затем казнен – ему залили в глотку расплавленное золото. (68,Т2,236)

Риму не до того, чтобы отвоевывать свои провинции и мстить за мучительную смерть отпрыска древнего патрицианского рода. В самой Италии уже вовсю полыхает война, известная историкам под названием Союзнической, вспыхнувшая в 90 году до н.э. Непосредственной причиной ее был упорный отказ римских властей предоставить гражданские права «союзникам» – латинским племенам, поданным Рима. Латины создали свое государственное образование со столицей в городе Коринфии, где действовало свое народное собрание и даже свой сенат из пятисот членов, избравший, как и в Риме, двух консулов и двенадцать преторов. Союзники даже начали чеканить свою монету, с изображением быка, топчущего римскую волчицу. Длившаяся три года война отличалась крайней жестокостью и напряжением – ведь римлянам фактически пришлось воевать против собственной армии. (93,88). Союзники посылали к Митридату посольства, получая финансовую помощь, и даже предлагали ему высадиться в Италии, но прежде чем началась подготовка к десанту, война была ими проиграна (68,Т2,241)