Читать книгу - "Подъем Испанской империи. Реки золота - Хью Томас"

Христианское право, как показывают средневековые «Семь партид» короля Альфонсо, как и мусульманское право, зафиксированное в Коране, тщательно определяет место раба в обществе. Иногда раб может владеть собственностью, иногда может выкупить себя. Иногда хозяева обращались с ними даже лучше, чем с наемными слугами. Хозяин обладал полной властью над рабом – за исключением того, что он не мог убить или покалечить его. Ни один еврей или мусульманин, живший в христианском королевстве, не имел права держать рабов-христиан. Заявление таких рабов не требовало доказательств, и никаких жалоб от хозяев не принималось. С рабами хозяева были обязаны обходиться гуманно. Но никто не считал, что рабство будет когда-либо отменено.

Да, рабство в конце концов стало экономически невыгодным в Северной Европе. Англичане, северные франки и фламандцы уже пришли к выводу, что по мере ослабления феодальных связей лучше оплачивать наемный труд. Но мусульманский мир и прежде всего Оттоманская империя абсолютно зависели от рабства, поэтому торговля рабами через Сахару все расширялась. Береговую торговлю обеспечивали португальцы^{114}.

Корона Кастилии имела собственную феодальную систему, поскольку следующими среди бойцов под стенами Гранады были вассалы, которые получали земли или доходы в награду за службу. Около тысячи таких солдат уже получали ежедневное жалованье. К ним следует добавить некоторые войска королевского домена, как кавалерию, так и пехоту городов.

Многие знатные люди также приводили с собой значительные силы. Землевладельцев заботило, чтобы их люди не были встроены в национальную командную структуру. В то же время монархи часто давали таким людям особый ранг, чтобы поощрить их выставить войска. Так, герцог Альба получил звание главнокомандующего. Знать Кастилии без особого энтузиазма относилась к войне, но андалузцы были более преданы королям и часто приводили по несколько сотен человек.

Некоторых солдат привлекла в армию возможность загладить на службе престолу какие-то свои преступления. Петер Мартир де Ангиера, итальянский царедворец, писал архиепископу Миланскому:

«Кто бы мог поверить, что астурийцы, галисийцы, баски и жители Кантабрийских гор, люди, привыкшие творить деяния зверски жестокие и драться по любому поводу у себя дома, будут общаться дружески не только друг с другом, но также с толедцами и коварными андалузцами? Все они живут в гармоничном подчинении властям, как члены одной семьи, говорят на одном языке и подчиняются единой дисциплине»^{115}.

Такие же мысли спустя поколение приходили в голову историку Гонсало Фернандесу де Овьедо в Панаме^{116}. Было необходимо выступить единым фронтом против врага, что объединило испанцев. Еще в XIII веке каталонцы сражались в битве при Лас-Навас-де-Толоса против мусульман под командованием кастильского короля.

И наконец, в испанской армии служили иностранцы. Разве это не был Крестовый поход? Один из таких, португальский капитан Франсишку де Алмейда, через пятнадцать лет станет вице-королем португальских владений в Индии. Можно объяснить его присутствие в войсках тем, что двоюродный дед Изабеллы, Энрике Мореплаватель, прежде чем начал снаряжать экспедиции в Западную Африку, пожелал проявить инициативу в завоевании Гранады. Герцог Гандиа, сын кардинала Родриго Борджиа, также символически участвовал в войне в 1480-х. В войсках имелось некоторое число швейцарских наемников под командованием Гаспара де Фрея, а еще раньше в осаде Лохи участвовал сэр Эдуард Вудвил, брат английской королевы^{117}, который привел с собой три сотни человек – некоторые были родом из этой северной страны, остальные из Шотландии, Ирландии, Бретани и Бургундии, вооруженные по большей части длинными луками и секирами. Было некоторое количество людей из Брюгге, один из них, Пьер Алимане, попал в плен и сбежал из Феса, похитив сердце мусульманской княжны. Генуэзские корабли, принадлежавшие Джулиано Гримальди и Паскуале Ломеллини, находившимся на службе Кастилии, охраняли Гибралтарский пролив.

Армия была разделена на части, называвшиеся баталиями. Авангардом, как правило, командовал великий магистр ордена Сант-Яго, арьергардом – либо коннетабль Кастилии (Педро Фернандес де Веласко), либо Диего Фернандес де Кордова, маршал королевских пажей и старший брат Гонсало, «великого капитана». Король должен был находиться прямо перед арьергардом, по флангам его должны были охранять два отряда солдат, набранных властями Севильи и Кордовы. За ним тянулись около тысяч телег артиллерийского обоза^{118}.

Упоминание об артиллерии напоминает нам, что христиане вели эту войну как бы в двух мирах – рыцарском, с религиозным чувством братства, как в Средние века, вооруженные тяжелыми копьями, дротиками, алебардами и пиками, а также большими луками и арбалетами. Кастильцы имели в своем арсенале средневековые средства осады, такие как bastidas (осадные башни), которые позволяли осаждающим подниматься вровень со стенами; «королевские лестницы», на которых пехоту при помощи блоков поднимали на зубчатые стены; обтянутые кожей конструкции, позволявшие кастильцам приближаться к стенам на уровне земли, а также большие катапульты. Астурийские саперы прокапывали ходы под стены осажденных городов.

Но артиллерийский парк – это уже было из другой эры. В числе нового оружия были аркебузы, изобретенные около 1470 года, которые впервые обеспечили возможность использования порохового оружия одиночным солдатом^{119}. Ломбарды, или мортиры^{120}, являлись даже еще более новаторским вооружением: это были пушки длиной в двенадцать футов, отлитые из бронзы или чугуна с толщиной стенок в два дюйма, стянутые железными кольцами; они метали каменные ядра по 140 штук в день. Иногда эти ядра достигали фута в диаметре и весили до 175 фунтов, или же они могли представлять собой шары, набитые воспламеняющейся смесью, перемешанной с порохом. Пали бы без применения артиллерии Ронда, Алькала эль Реаль?