Читать книгу - "Болезнь и смерть Ленина и Сталина - Юрий Лопухин"

* * *

16 июня 1924 года Дзержинский, имевший постоянный контакт со Збарским, попросил узнать, нельзя ли показать тело Ленина делегатам конгресса Коминтерна, проходившего в это время в Москве.

Воробьев дал согласие, но просил два дня на подготовку тела к обозрению. Необходимо было сделать множество дел: привести в порядок траурный зал, одеть тело В. И. Ленина, подготовить его к обозрению.

Решено было взять белье Ленина у Крупской, на квартиру которой и направился Збарский.

«Мне со всех сторон говорят, – сказала Крупская, – что это вообще неосуществимая вещь. Что вы там делаете? Неужели вы думаете, что возможно сохранить тело Владимира Ильича так, чтобы оно лежало на воздухе?..»

Збарский пригласил ее 18 июня в Мавзолей (временный, деревянный по проекту Щусева, каменный будет построен позже), и она пообещала прийти с сестрами и братом Ленина – Дмитрием.

День 17 июня был полностью занят подготовкой тела Ленина. Было надето белье, брюки и френч, в которых он лежал в Колонном зале. Тело было уложено в гробу на постаменте, головой обращенное к Кремлю так, что можно было, обходя постамент, осматривать лицо и руки Ленина с трех разных сторон. Нижняя часть туловища была покрыта знаменем.

Все было впервые, поэтому возникала масса вопросов: а будет ли привыкать глаз зрителя, входящего в полутемное помещение с ярко освещенной площади? Какой должен быть наклон головы? Как уложить руки? Хорошо ли будет освещено тело лампами с матовыми абажурами?

Вечером 18 июня были поставлены часовые у ног постамента и в 19 часов 30 минут процессия делегатов конгресса направилась к Мавзолею от Никольских ворот. Прошли в траурный зал и родные Ленина.

Н. К. Крупская, выйдя из Мавзолея, плакала. Дмитрий Ильич пожал руки Воробьеву и Збарскому, проговорив: «Я ничего не могу сказать, я сильно взволнован. Он лежит таким, каким я видел его тотчас после смерти, а пожалуй, и лучше».

Взволнованы были и делегаты конгресса. Это была победа. Воробьев и Збарский расцеловались.

* * *

Шел конец июня, до назначенного Воробьевым срока завершения работ остался один месяц. Воробьева не устраивало то обстоятельство, что при пропитывании тела в очередной ванне оно не погружалось самостоятельно – ведь в случае полного пропитывания оно должно быть тяжелее окружающей жидкости. Однако не было времени ждать эффекта полного погружения, поэтому при смене концентраций накладывали на тело марлевые мешочки, наполненные стеклянными шариками.

Плохо пропитывались ткани спины, стоп и пальцы рук, что и было причиной широких дополнительных разрезов кожи.

Пора было «приучать» тело к пребыванию в воздушной среде, поэтому в течение июля его на несколько часов ежедневно помещали на каталку.

Для профилактики возможного попадания микроорганизмов или простейших по предложению Збарского в ванну добавили 1 %, а затем до 2 % солянокислого хинина.

Наступила пора подготовки тела к окончанию работ. Было решено поверх смоченного белья туго забинтовать все тело и конечности резиновыми эластичными бинтами (их изготовил завод «Каучук»). Однако первая же проба показала, что бинты окрашивают белье в коричневый цвет. Позднее изготовили бесцветные превосходные резиновые бинты на заводе «Треугольник» в Ленинграде. Верхнюю одежду (брюки и френч) сохранили старые.

Установили саркофаг в траурном зале. Вдоль верхней его грани укрепили лампы накаливания. Провели все декоративные работы в зале – сменили обветшавшую красную с черным драпировку стен и потолка. Новые черного цвета серп и молот из материи прикрепили к потолку. Под постамент гроба поставили чашки Петри с водой и рассыпали кристаллы тимола.

22 июля, за четыре дня до официального окончания работ, по предложению В. П. Воробьева в траурный зал была приглашена комиссия экспертов в составе патологоанатома Н. Ф. Мельникова-Разведенкова из Краснодара, анатомов В. Н. Тонкова из Ленинграда и Иосифова из Воронежа. В течение четырех дней члены комиссии тщательно изучали состояние тела, скрупулезно сравнивая его с предыдущим описанием.

24 июля прибыла и правительственная комиссия, в которую вошли нарком здравоохранения Семашко, профессора Розанов и Савельев. Комиссия не скрывала своего восторга при осмотре бальзамированного тела. «Семашко, – вспоминал Збарский, – говорил, между прочим, что раньше он относился отрицательно к самой мысли о сохранении тела Владимира Ильича».

Обе комиссии подготовили акты и ожидали последнего перед открытием Мавзолея заседания правительственной комиссии Дзержинского.

Ночь перед открытием Мавзолея Воробьев и его команда провели в траурном зале. Эмоциональное напряжение достигло высшей точки. Воробьеву то казалось, что лицо Ленина вдруг стало сухим, то – что появилось желтое пятно на темени. Он непрестанно бранил Збарского, говоря о себе, что он «старый дурак», который дал себя уговорить Збарскому, и т. д. и т. п.

Збарский же был уверен в успехе. «Замечательно, – восклицал он, – замечательно, полная победа!»

* * *

26 июля 1924 года к 10 часам утра все было готово к приему посетителей в Мавзолее Ленина. В 12 часов дня ожидали высоких гостей. Воробьев и Збарский наблюдали, как через траурный зал прошли Дзержинский, Молотов, Ворошилов, Красин, Енукидзе и другие руководители (Сталина в Москве не было). Дзержинский по выходе из Мавзолея подошел к Воробьеву и Збарскому, положил руки на их плечи и слегка привлек «виновников» к себе.

Заседание правительственной комиссии состоялось через час и проходило в Кремле в его большом зале. Дзержинский предоставил первому слово В. П. Воробьеву, который, волнуясь, кратко рассказал об истории бальзамирования и о проделанной работе. Мельников-Разведенков зачитал акт комиссии экспертов: «Комиссия признает результаты бальзамирования вполне удавшимися» и далее – «предпринятые для бальзамирования мероприятия покоятся, по мнению экспертов, на прочных научных основах, дающих право рассчитывать на продолжительное, в течение ряда десятилетий, сохранение тела Владимира Ильича в состоянии, позволяющем обозревать его в закрытом стеклянном гробу при соблюдении необходимых условий со стороны влажности и температуры».

Семашко огласил акт правительственной комиссии, заключение которого гласит: «Общий вид значительно улучшился по сравнению с тем, что наблюдалось перед бальзамировкой, и приближается в значительной мере к виду недавно умерших».

В зале были выставлены бальзамированные анатомические препараты. «Если это не будет неприятно, а будет угодно, – обратился к присутствующим профессор Воробьев, – здесь есть части тела (препараты), приготовленные проф. Карузиным по тому же самому методу, по которому было произведено бальзамирование тела Владимира Ильича. Они висели в моей комнате на воздухе в течение 3 месяцев».

С большой речью выступил Енукидзе, который говорил о подвиге советских ученых и политическом значении сохранения тела Ленина. Комиссия просила подробно описать все этапы проведенной работы и передать это описание в Институт В. И. Ленина. Кроме того, она просила Воробьева и Збарского «составить популярное описание метода», опубликовать статьи, в том числе и на иностранных языках.