Читать книгу - "Разгадка 1937 года - Юрий Емельянов"

Однако, несмотря на ненадежность такой поддержки, Бухарин не собирался прекращать борьбы за власть. Он говорил Каменеву: „Планирую опубликовать в „Правде“ статью с критикой Сталина, а также доклад Рыкова, в котором поставим все точки над „и““. Комментируя эти планы Бухарина смести Сталина с поста генерального секретаря, С. Коэн писал: „Очевидно, на эту должность претендовал Томский, хотя по логике вещей, кандидатом на нее мог быть и Угланов, активно добивавшийся смещения Сталина“.

Бухарин так излагал Каменеву расстановку сил наверху: „Наши потенциальные силы огромны… Оргбюро ЦК ВКП(б) наше. (В состав Оргбюро ЦК ВКП(б), избранного на пленуме ЦК 19 декабря 1927 года, входили: А. А. Андреев, А. В. Артюхина, А. С. Бубнов, А. И. Догадов, С. В. Косиор, Н. А. Кубяк, В. М. Молотов, И. М. Москвин, M. Л. Рухимович, Д. Е. Сулимов, А. П. Смирнов, И. В. Сталин, Н. А. Угланов.) 11 апреля 1928 года пленум ЦК вывел из состава Оргбюро А. А. Андреева и ввел в его состав К. Я. Баумана (Бухарин считал, что число его сторонников в Оргбюро „значительно больше числа сторонников Сталина и Молотова“. — Примеч. авт.). Руководители ОГПУ Ягода и Трилиссер — тоже. (Хотя официально руководителем ОГПУ был Менжинский, но он был хронически больным, и его постоянно замещали его заместители — Г. Г. Ягода и М. А. Трилиссер. — Примеч. авт.)“

Как замечал Коэн, „в состоявшем из девяти членов Политбюро“ Бухарин и его сторонники „опирались на поддержку принадлежавшего к правым Калинина и нейтралитет или нерешительность Ворошилова, Куйбышева и Рудзутака и надеялись заручиться большинством против Сталина и Молотова“. В беседе с Каменевым Бухарин перечислил тех, на чью поддержку в Политбюро он мог рассчитывать: „Рыков, Томский, Угланов абсолютно наши сторонники… Андреев тоже за нас“. Однако он признавал, что расстановка сил в Политбюро не однозначна: „Я пытаюсь оторвать от Сталина других членов Политбюро, но пока получается плохо. Орджоникидзе не рыцарь. Ходил ко мне и ругательски ругал Сталина, а в решающий момент предал. Ворошилов с Калининым тоже изменили нам в последний момент“.

В то же время прочность позиций Бухарина зависела не только от отдельных лиц в руководстве партии. Коэн обращал внимание также на поддержку, которую Бухарин и его сторонники имели в профсоюзах, благодаря тому, что Томский был их руководителем, в ряде центральных наркоматов, благодаря тому, что Рыков занимал пост председателя Совнаркома, а также в центральном органе партии газете „Правда“, которой руководил Бухарин. Представители „школы Бухарина“ возглавляли главный партийный теоретический журнал „Большевик“, „Ленинградскую правду“, Московскую промакадемию, Институт красной профессуры, Коммунистическую академию, Академию коммунистического образования, важные посты в Госплане СССР, Госплане РСФСР, в ЦКК.

Одной из главных политических опор Бухарина являлось руководство Московской партийной организации. Как отмечал Коэн, „Угланов и его помощники в бюро Московского комитета ревностно и безоговорочно поддерживали Бухарина, Рыкова и Томского, используя свое положение в столице, обеспечивали организационную базу кампании против сталинской политики и поведения. Они договаривались со своими союзниками в партийных и правительственных органах, обрабатывали нерешительных и боролись со сталинскими аппаратчиками методами их же собственного аппарата. Кроме того, в министерствах (правильнее, в наркоматах. — Примеч. авт.), профсоюзах, центральных партийных органах и учебных заведениях Бухарин, Рыков и Томский взялись за укрепление своего контроля и объединение сторонников… Подспудная борьба сопровождалась словесной войной“.

Особую роль в укреплении позиций Бухарина играла группа видных пропагандистов из так называемой школы Бухарин» (А. Слепков, Д. Марецкий, В. Астров, А. Стецкий, П. Петровский, А. Айхенвальд, Д. Розит, Е. Гольденберг, Е. Цейтлин, А. Зайцев и другие). Как писал С. Коэн, эта группа помогла «Бухарину посадить своих людей как раз в тех учреждениях, где формировалась политика и идеология, готовились будущие кадры; они с большой эффективностью популяризировали и отстаивали его политику… В сотнях книг, брошюр, газетных статей и публичных выступлений — в учебных заведениях, на партийных собраниях и других общественных форумах, — они пропагандировали и защищали (а иногда развивали и дополняли) политику и идеи Бухарина. Они рецензировали его книги, написали его биографию и шумно прославляли его». «Школа Бухарина» превозносила своего учителя в качестве виднейшего теоретика партии и Коминтерна, готовясь провозгласить Бухарина главным руководителем партии и страны.

Во второй половине 1928 года борьба возобновилась с новой силой. Но Бухарин и его сторонники проигрывали ее. Как отмечал Коэн, «в конце лета и осенью 1928 года Сталин, заручившись санкцией большинства в Политбюро, перешел в наступление и безжалостно двинулся на устранение политической базы правых… Был уволен ряд сочувствовавшим правым работников московского и республиканского правительств». В отставку был отправлен редактор «Ленинградской правды» бухаринец П. Петровский. «Примерно в то же самое время… молодые бухаринцы-редакторы „Правды“ и „Большевика“: Слепков, Астров, Марецкий, Зайцев и Цейтлин, — были смещены со своих должностей и заменены сталинистами»… На Угланова и поддерживавших его секретарей райкомов обрушился огонь кампании «самокритики», направленной против «правого оппортунизма»… В первые недели октября Угланов столкнулся с повальным неповиновением в партийных низах, оказался не в состоянии сменять и перемещать работников в своей собственной организации и вынужден был сместить двух своих наиболее активных секретарей райкомов, Рютина и Пенькова.

На заседании Московского комитета 18–19 октября критике был подвергнут первый секретарь МК Угланов за «терпимое отношение к правому уклону». 19 октября на заседании выступил Сталин. Хотя он категорически отказывался «заострять вопрос на лицах, представляющих правый уклон», Сталин впервые резко поставил вопрос о «правом уклоне» и его опасности. Резюмируя, как и прежде, что оба уклона «хуже», Сталин тем не менее указал, что на сей раз необходимо сделать акцент на борьбу с правым уклоном.

Сопротивление Сталину пытался оказать Томский на VIII съезде профсоюзов, проходившем в декабре 1928 года, но он оказался в меньшинстве. Тогда Томский подал в отставку с поста руководителя ВЦСПС, который он занимал с 1918 года, но отставка не была принята. В отставку с постов редактора «Правды» и политического секретаря ЦК ВКП(б) подал и Бухарин.

Отношение к Бухарину и его сторонникам резко изменилось после 20 января 1929 года, когда вышла в свет подпольная троцкистская брошюра, содержавшая запись переговоров Бухарина с Каменевым. Разбору факта этих переговоров и их содержания было посвящено объединенное заседание Политбюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б), открывшееся 30 января и продолжавшееся до 9 февраля. Бухарин и его сторонники выступили 30 января с декларацией, в которой они обвиняли Сталина в проведении гибельной политики «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», разложении Коминтерна, насаждении бюрократии и предрекали: «Все наши планы грозят рухнуть».

И все же и на этот раз 7 февраля Сталин предложил Бухарину компромисс на следующих условиях: «1. Признание им ошибкой переговоры с Каменевым; 2. Признание им, что утверждения в заявлении от 30 января „сделаны сгоряча, в пылу полемики“ и отказ от них; 3. Признание им необходимости дружной работы в Политбюро; 4. Отказ от отставки с постов в „Правде“ и Коминтерне; 5. Отказ от заявления 30 января».