Читать книгу - "Крестоносец - Майкл Айснер"

— Все такой же худой, братец? — спросил он. — Я привез тебе подарок от нашей семьи.

С этими словами Андре исчез.

Я сидел на постели, обрывая лепестки увядших роз Серхио, и не оторвался от своего занятия, рассчитывая, что кузен вернется, раз я не последовал за ним. Однако в коридорах не раздавалось ни звука, только тихонько потрескивало пламя свечей, расставленных там в память о Серхио.

Примерно через полчаса я поднялся с кровати и выглянул в коридор. Сразу за дверью моей комнаты, на стуле, прикорнул слуга, больше никого не было видно. Я вернулся в кровать, но ненадолго. Бесцеремонность моего кузена раздражала меня: вот так взять да войти в мою комнату без положенных церемоний, а в придачу еще и оскорбить меня — несмотря на то, что я так слаб. Я решил поговорить с ним, даже если для этого придется ослушаться распоряжений дона Мендосы.

Выйдя из спальни, я осторожно двинулся по коридору, но нигде не видел кузена. Тогда я спустился по лестнице и открыл дверь во внутренний двор.

Андре сидел верхом на лошади, держа под уздцы вторую.

— Ее зовут Панчо, — сказал он.

Глаза у животного были черные, бездонные, сияющие.

— Я сказал своему отцу, что тебе не сладить с этой лошадью, — продолжал Андре. — А он ответил, что ты к ней привыкнешь.

Мы скакали весь день. На кукурузных полях Лекароса мошкара до крови искусала мне лицо и губы. Мы неслись все быстрей и быстрей — по вспаханным полям Гарсиаса, где изумленные крестьяне отрывались от плугов и как зачарованные смотрели на нас, словно мы были посланниками Божьими; затем через темный королевский лес за городом. Соленый пот лошади смешивался с моим потом. Мы скакали все дальше — по скользкому склону горы, мимо утесов, нависших над морем.

Вернулись мы, когда уже совсем стемнело. Лорд Ферран встретил нас во внутреннем дворе — очевидно, слуга доложил ему о нашем отъезде.

— Добро пожаловать, Андре Корреа де Жирона, — сказал дворецкий. — Спасибо, что откликнулся на мое приглашение. Надеюсь, впредь твое общество не заставит твоего кузена распугивать местных крепостных, а меня — приносить официальные извинения соседям.

В течение следующих месяцев Андре гостил в замке, разделив со мной спальню. Он чувствовал себя там совсем как дома и занял три четверти кровати, оттеснив меня к самому краю.

Спустя три дня после своего приезда Андре подошел к раскрытой Библии и взял ее в руки.

— Красивый отрывок, — сказал он.

Я не ответил. Он перевернул несколько страниц. Затем, ни о чем у меня не спросив, закрыл книгу с нарочито громким хлопком, отчего по комнате разлетелось облако пыли, застегнул пряжку и положил книгу в ящик, рядом с нашими зимними одеялами.

У меня все внутри сжалось как от удара. Я сам услышал скрежет своих зубов.

Какая самонадеянность! Какая неслыханная бесцеремонность! Как будто он может отогнать сгустившиеся тучи подобным бездумным, дурацким поступком! Как будто может закрыть черную страницу тьмы, оттолкнуть темноту прочь и продолжать жить, не замечая страданий, вызванных смертью Серхио.

Я оскалил зубы в ухмылке, глядя на кузена. Андре ответил широкой добродушной улыбкой. Я решил, что, возможно, как большинство моих знатных собратьев, он не умеет читать и просто не ведает, что творит.

— Очень неразумно, кузен, вмешиваться в дела, которые тебя не касаются, и которых ты не понимаешь, — сказал я, пытаясь сохранять хладнокровие. — Не забывай, Андре, что ты здесь гость.

— Разве не говорится в Божьей книге, Франциско, что всему свое время? — ответил он. — Мне кажется, время, отведенное этому отрывку, закончилось несколько дней назад.

Оказывается, я недооценил кузена.

Двумя днями позже Андре выбросил засохшие цветы, украшавшие спальню.

— Запах этих цветов уже надоел, Франциско, — сказал он. — Не избавиться ли нам от них?

И, не дожидаясь моего ответа, он аккуратно собрал их и вынес в коридор.

На этот раз я не стал возражать, а промолчал. Просто отвернулся, задержал дыхание и принялся сосредоточенно созерцать крест над кроватью.

Несмотря на бесцеремонные манеры Андре, лорд Ферран одобрял его присутствие, ведь нельзя было не заметить, что я стал чувствовать себя гораздо лучше. Каждое утро мы с Андре совершали прогулку верхом, а днем, после обеда, частенько упражнялись в стрельбе из лука.

Спустя три недели после приезда Андре дон Мендоса констатировал значительное улучшение цвета и консистенции моего стула.

В тот вечер за ужином лорд Ферран сказал:

— Франциско, теперь, когда ты поправился, мы должны обратить внимание на дела семьи. Делегации от короля, знати и духовенства испросили разрешения посетить Монкаду, чтобы отдать дань уважения твоему блаженному брату Серхио. Поскольку твой отец все еще во Франции, участвует в рыцарских турнирах, в его отсутствие принимать посетителей придется тебе. Они будут внимательно приглядываться к тебе: оценивать твой характер, заискивать перед тобой, высматривать любые слабости, которыми можно будет воспользоваться, когда ты станешь главой семьи. Во время этих встреч Андре составит тебе компанию — его присутствие продемонстрирует родственную преданность и будущую силу семейного клана.

Лорд Ферран с надеждой посмотрел на меня, и я ответил кивком.

Андре зевнул.

* * *

Эти визиты начались через два дня.

Делегация знати под предводительством барона Кальвеля де Палау прибыла в полдень, и лорд Ферран провел их в главную залу, где их ожидали мы с Андре. Дворецкий официально представил нам гостей и удалился.

Лорд Ферран говорил, что для Барселоны очень важно убедиться в том, что молодые наследники способны самостоятельно совещаться с главами других знатных фамилий.

Мы с Андре не собирались жульничать, но лорд Ферран сам предоставил нам такую возможность, забыв указать гостям, кто из нас Франциско. Некоторое время барон Кальвель говорил о трагическом происшествии и выражал соболезнования по поводу гибели моего брата. При этом он переводил взгляд с Андре на меня и обратно. В конце концов, он решил сосредоточить внимание на моем кузене и с этого момента обращался только к нему одному.

Когда барон завершил свой пространный монолог, воцарилась длинная пауза. Баронская свита выжидательно смотрела на Андре, который поглаживал подбородок.

— Сколько цыплят вы держите в своем поместье? — многозначительно поинтересовался Андре.

— Простите, дон Франциско? — переспросил барон.

Андре повторил вопрос с предельно серьезным выражением лица.

Барон шепотом посоветовался со своей свитой.

— Приблизительно сто одного цыпленка, дон Франциско, — ответил он.

Андре важно кивнул мне, будто бы его подозрения подтвердились. Сопровождающие барона Кальвеля с беспокойством переглянулись.