Читать книгу - "Крах плана Шлиффена. 1914 г. - Максим Оськин"

Подготовка наступления

Оперативно-стратегическое планирование первого периода войны в Генеральном штабе Российской империи носило активный наступательный характер. Признавалось необходимым одновременно наступать и против Австро-Венгрии, и против Германии. Удар по австрийцам исходил из собственных интересов Российской империи; удар по германцам являлся следствием союза с Францией. Теоретически при этом полагалось предпочтительным вести наступление в австрийскую Галицию и держать оборону на русско-германской границе вплоть до окончания русской мобилизации. Данное заключение основывалось на признании невозможности ведения широкомасштабных наступательных операций с решительными целями на двух фронтах, а также того факта, что обеспечение германских войск техническими средствами ведения боя (прежде всего, артиллерией) неизмеримо превосходит возможности русских. Планировавшееся усиление русской армии тяжелой артиллерией к июлю 1914 г. выполнено еще не было.

Большая Европейская война была коалиционной, и следовало учитывать мнение союзника – Франции. Противодействие союзников по Антанте германскому «Плану Шлиффена» заключалось как раз в том, чтобы оттянуть на Восток возможно большее количество немецких войск, чтобы не допустить поражения Франции. Поэтому русский план войны, наряду с главным ударом по Австро-Венгерской монархии, предусматривал и немедленное вторжение двух русских армий, объединенных в Северо-Западный фронт, в пределы немецкой Восточной Пруссии – оплота германской монархии и милитаризма. Исследователь пишет: «Нельзя забывать, что царская Россия готовилась к войне с Германией и Австро-Венгрией в союзе с Францией, на которую, как ожидалось, выпадала в первый период войны более трудная задача отражения натиска почти всей германской армии. Франция испытывала определенную зависимость от поведения России, от степени ее усилий в борьбе против Германии, от распределения ее сил. Со своей стороны, царское правительство было не меньше, чем французское, заинтересовано в том, чтобы французские армии выдержали первое испытание. Вот почему русское командование уделяло такое большое внимание операциям на германском фронте. Не следует также сбрасывать со счетов и стремление России воспользоваться отвлечением главным сил германской армии на запад для нанесения Германии решительного поражения в первые же месяцы войны»^[42].

Идея решительного наступления предполагала и мысль о решительном поражении немцев в Восточной Пруссии. Расчеты на быстротечную войну строились не только на неверной теории и подражании немецкой военной мысли, но и на необходимости продолжения столыпинской модернизации страны, угроза чему в периоды внешней нестабильности возрастала в разы. Русское планирование предполагало, что предполагаемый разгром германской армии прикрытия возможен только при условии ее окружения в восточной части провинции и дальнейшего уничтожения превосходящими силами.

В связи с тем, что численность немецких войск, составляющих восточнопрусский заслон, была примерно известна (3–4 перволинейных армейских корпуса, усиленных резервными подразделениями), в русском Генеральном штабе заранее рассчитали количество русских сил, необходимых для достижения победы в первой же операции против Германии на ее восточной границе. В результате русский план вторжения в Восточную Пруссию представлял собой «роскошную теоретическую концепцию, но катастрофическую по несоответствию теоретического замысла и подготовки реальных русских людей – начальников и масс к его осуществлению»^[43]. Эти войска объединялись управлением Северо-Западного фронта.

В начале войны во Франции, в отличие от России, в отношении военного планирования начального периода войны царил хаос. Мало того, что не придавалось надлежащего значения германским резервным корпусам, но даже и предполагалось, что немцы закроют свой южный фланг – Эльзас и Лотарингию – австро-венгерскими дивизиями (в действительности австрийцы отдали немцам только свои тяжелые батареи). Также французское политическое руководство почему-то не имело точных сведений о русской группировке против Центральных держав, отчего и преувеличивало силы немцев, выставленные на Восточном фронте в августе 1914 г. Например, в воспоминаниях французского президента Р. Пуанкаре под датой 2 августа можно встретить такие строки: «Россия прекрасно понимает, что она должна немедленно направить свой главный удар против Германии. Против последней она сейчас выставляет 4 армии в составе 15 корпусов, а против Австрии – 3 армии в составе 12 корпусов. Что касается Германии, то, по сведениям нашего военного министра, она сосредоточила против России 5 корпусов регулярной армии и 11 корпусов запаса»^[44]. Неверность сведений вопиюща – против Германии русские отправляли всего 2 армии.