Читать книгу - "Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле - Вадим Волобуев"

* * *

Ощущение неловкости возникло и от его сентябрьского путешествия в Центральную Африку. Это был второй африканский вояж наместника святого Петра за 1990 год. Первый состоялся в конце января и затронул западную часть континента: Мали, Буркина-Фасо, Кабо-Верде, Гвинею-Бисау и Чад. Тогда понтифик проверял итоги работы созданного им десять лет назад фонда помощи государствам Сахельской зоны. Итоги были неутешительны, хотя фонд и осуществил более восьмидесяти проектов, главным образом — в сельском хозяйстве^[1028]. Зато первосвященника наверняка обрадовала «перестройка» в двух бывших португальских колониях, одно время строивших социализм, — Кабо-Верде и Гвинее-Бисау. И та и другая ввели многопартийность и находились в ожидании первых альтернативных выборов в парламент, хотя в случае Гвинеи-Бисау демократия так и останется на бумаге — без однопартийной системы страна погрузится в череду междоусобиц. Три остальные страны сохраняли у себя традиционную постколониальную модель управления: диктатуру одной партии с опорой на определенную этноконфессиональную группу, мятежи других групп и, как результат, нескончаемые репрессии. В Буркина-Фасо, правда, в 1989 году случилась кратковременная «оттепель», но уже в сентябре того же года президент Блэз Компаоре вернулся к казням. Мали и Чад и вовсе находились в состоянии перманентной гражданской войны, которая в Чаде усилиями местного «Пиночета» Хиссена Хабре приобрела черты геноцида.

Казалось бы, куда хуже? Но реалии Центральной Африки в скором будущем потрясут даже видавших виды жителей Черного континента. На этот раз римский папа посетил Танзанию, Бурунди, Руанду и Кот-д’Ивуар. Интервью, которое он дал в самолете, показало, что предыдущие поездки на Черный континент не прошли даром и римский папа стал лучше понимать местную специфику. «Было бы упрощением внушать африканцам, чтобы они организовали политическую жизнь в соответствии с моделью европейской демократии. Здесь другие традиции, другая общественно-политическая ситуация. В Африке нередко обществом руководит племя. Иногда позиция племен бывает столь тверда, что это создает сложности и даже ведет к внутренним войнам». Учитывая это, Войтыла даже допустил, чтобы в исключительных случаях политические посты в Африке занимали духовные особы. При этом он сослался на историю: в прошлом это была распространенная практика в Европе. Если Африка узнала слово Христа позже, значит, она еще находится на том этапе, когда функции пастыря допустимо объединить с функциями политика^[1029].

Танзания могла его обнадежить — всего месяцем ранее там ушел в отставку после тридцатилетнего правления глава правящей (и единственной) партии Джулиус Ньерере, католик и социалист, пытавшийся перенести на африканскую почву колхозный опыт. Ньерере одним из немногих авторитарных лидеров континента признавал, что однопартийная система необходима для преодоления трайбализма, то есть племенного мышления жителей, в то время как большинство его африканских коллег предпочитали прикрывать свою диктатуру лицемерными рассуждениями о демократии (если ориентировались на США) или марксистскими формулами классовой борьбы (если искали помощи у соцлагеря). Именно Ньерере, между прочим, сверг неадекватного диктатора Уганды Иди Амина. Это, а также поддержка Танзанией борцов с апартеидом и программа ликвидации безграмотности сделали его одним из самых популярных политиков в Африке. Его преемник Али Хасан Мвиньи («северный Мандела», как его окрестили за внешнюю схожесть со знаменитым защитником прав чернокожих в ЮАР) начал переводить экономику на рыночные рельсы и переходить к многопартийности.

Что касается бывших бельгийских колоний Руанды и Бурунди, то они относились к странам с самым большим числом католиков в Африке (по некоторым данным — до 80% населения). Казалось бы, им-то и суждено явить собой пример терпимости, уважения прав человека и заботы о семье. Однако именно здесь и разыгрались самые ужасные события в постколониальной истории континента. Вместо евангельских истин жители этих государств усвоили случай Каина и Авеля, взяв на вооружение ветхозаветное правило «око за око, зуб за зуб». В роли обласканного небом пастуха Авеля выступали скотоводы тутси, а в роли Каина — столетиями подчиненные им земледельцы хуту. В Бурунди после завоевания независимости власть в жестокой борьбе с хуту и друг с другом удержали тутси, в Руанде же верх взяли хуту, изгнавшие тысячи своих сограждан-скотоводов из страны. Политические расклады отражались и на церковных делах. Весь руандийский епископат, большая часть клира и монахов принадлежали к хуту. Чужаков не привечали. Когда понтифик рукоположил в епископы священника-тутси, иерарха тут же опорочили и заставили подать в отставку.

Слово Божье имело вес в регионе. В 1987 году из‐за гонений на церковь соратники-тутси в Бурунди свергли президента Жана-Батиста Багазу, а в Уганде, где нашли приют беженцы-тутси из Руанды, подняли восстание сектанты, вдохновленные проповедью целительницы и визионерки Элис Лаквены. Ведомые Джозефом Кони, который объявил себя воплощением Святого Духа, они начали борьбу за создание теократического государства на основе десяти заповедей Христа.

В Руанде действовали польские миссии. Монахи пожаловались понтифику на тяжелое материальное положение, при этом ни словом не обмолвившись о межплеменных противоречиях в стране. Единственные, кто сигнализировал об этом, были беженцы-тутси, славшие в Ватикан петиции перед визитом римского папы. Но Иоанн Павел II традиционно смотрел на положение в стране глазами местного костела, а там господствовали хуту. Кто мог непредвзято поведать ему о надвигающейся катастрофе? Лишь один раз за время его пребывания в Руанде прозвучал вопрос: «Святой отец, известно ли тебе, что в Руанде свирепствуют расизм и сепаратизм, даже в церкви?» Ответом были рассуждения о том, что все равны перед Господом, а Иисус завещал любить ближнего своего без различия веры и происхождения. Понтифик, кроме того, процитировал письмо руандийского епископата «Христос — наше единство», составленное в рамках подготовки к визиту римского папы. Спустя четыре года этот самый епископат не сделает ничего для прекращения взаимной резни, а кое-кто из его членов даже примет в ней участие. И неудивительно! Ведь примас руандийской церкви четырнадцать лет возглавлял правящую партию и ушел со своего поста лишь в 1990 году под давлением Ватикана.

Странным образом наместник святого Петра проигнорировал местную Фатиму — местечко Кибехо, где в 1981–1983 годах трем девушкам несколько раз являлась Богоматерь. Иоанн Павел II даже не упомянул об этом в своих речах, хотя известия о чуде давно распространились по миру. Одна из его свидетельниц жила в Кигали, столице страны, с ней встретились журналисты, освещавшие визит римского папы, однако сам первосвященник отчего-то не пожелал увидеть счастливицу. Как это понять? Вспомним, что и Фатимское чудо (самое знаменитое в XX веке!) не вызывало у него интереса до выстрелов Агджи. А когда он прибыл туда, то уделил всего двадцать минут той, которая видела Богородицу собственными глазами. Иоанн Павел II оказывался удивительно безучастен, когда получал шанс непосредственно приобщиться к чуду. Не боязнь ли разочароваться останавливала его? Остается только гадать.