Читать книгу - "Следы богов - Грэм Хэнкок"

Корр.:

— Вы привлекаете внимание к известным примерам археологической летописи, когда высокоразвитая культура появляется как будто без всякого прецедента. Это так? К примеру, в Мексике и Египте?

Хэнкок:

— Когда я вижу культуру, которая, согласно традиционной исторической науке, появилась довольно внезапно — безусловно, к этой категории относится Древний Египет, древние культуры Мексики и Южной Америки, а также культура кхмеров в Древней Камбодже, — это озадачивает меня и заставляет искать прецеденты. Каким образом эта культура достигла высокоразвитого состояния и оставила такой заметный след в археологической летописи? Полагаю, в каждом случае внезапный расцвет культуры является результатом воздействия очень древней традиции, сохранявшейся в этом регионе и использованной для того, чтобы в буквальном смысле «включить» целую цивилизацию или мощную форму культурного самовыражения. Думаю, это можно объяснить только наследием прошлого. И думаю, это лучшее объяснение, чем любая теория, до сих пор предложенная консервативными археологами по данному вопросу.

Корр.:

— Уверен, вам хорошо известно критическое замечание в адрес вашей теории: она отнимает у культур, с которыми археологи связывают эти монументы и прочие вещи, право на их достижения и приписывает их «третьей стороне». Должно быть, вам уже приходилось отвечать на этот вопрос. Как вы отвечаете на него?

Хэнкок:

— Я никогда не понимал политкорректности археологов по вопросу о собственности на те или иные культурные концепции. Разве не ясно, что человеческие культуры постоянно находятся под воздействием других культур? Если взять культуру Британии, разве она не является сплавом множества культурных влияний за последние две тысячи лет? Почему для других культур должно быть иначе? Если сказать, что замечательные религиозные и культурные концепции, которые мы находим в Древнем Египте, могут быть на тысячи лет старше египетской цивилизации, разве это принижает достижения древних египтян? Думаю, это говорит лишь о том, что человеческие общества — сложные структуры, подверженные разным воздействиям. Часть нашей работы заключается в том, чтобы определять эти воздействия и находить их источники. Именно этим я и занимаюсь.

Корр.:

— Полагаю, историки и археологи тоже заинтересованы в определении культурных воздействий. Но как вы…

Хэнкок:

— У многих археологов и историков есть черта, которую я называю неблагородным отношением к прошлому. Они отказываются даже рассматривать необычные возможности. Выступая с идеей об исчезнувшей цивилизации, я как будто совершаю некий тяжкий грех. Я просто не могу этого понять. Не могу понять, почему нельзя задавать вопросы о том периоде нашего прошлого, о котором, честно говоря, немного известно. Мы почти ничего не знаем об истории человечества до четвертого тысячелетия до нашей эры. С тех пор у нас есть исторические записи. До этого — лишь теории и предположения. Думаю, это очень открытая область знаний, и нам следует походить к истории собственного прошлого с непредвзятых позиций и абсолютно без предрассудков относительно эволюции человеческих обществ. Мы должны сделать так, чтобы факты говорили сами за себя, и приходить к взвешенным выводам, необязательно основанным на мнениях общепризнанных экспертов. Если доктор такой-то сказал то-то и то-то в 1946 году, для меня это не является истиной в последней инстанции. Когда концепции ставятся под сомнение, изменяются и перерабатываются, думаю, это здоровый процесс. Даже если я вообще ничего не сделал, то, по крайней мере, побудил академиков немного больше задумываться о том, что они говорят людям о нашем прошлом.

(Указание: пересъемка сцены, где Хэнкок читает цитату из «Книги того, что есть в мире Дуат») (Указание: «Мотор»)

Хэнкок:

— Это отрывок из древнего заупокойного текста под названием «Книга того, что есть в мире Дуат». Данный текст был обнаружен в виде надписей на стенах гробницы Тутмоса III в Долине Царей. Здесь упоминается о регионе небосвода под названием «скрытый круг Дуат», через который, по убеждениям древних египтян, наши души проходят после смерти. Он гласит: «Тот, кто сделает точную копию этих форм и познает ее, будет духом, равно превосходным на небе и на земле, вечным и безошибочным».

(Следующая часть интервью: Хэнкока снимают в его автомобиле, он сидит за рулем)

Корр.:

— Грэм, не могли бы вы в нескольких штрихах обрисовать ваш путь от журналиста к человеку, отстаивающему новый взгляд на историю человечества. Как это произошло?

Хэнкок:

— Я считаю себя писателем. Мне кажется, что я являюсь писателем и всегда им был. Мне всегда хотелось писать, но в начале моей карьеры единственным способом получать за это деньги была журналистская работа. Мне гораздо больше нравилось писать пространные вещи — скажем, 200 тысяч слов, а не 200 слов, — так что у меня была естественная склонность к работе над книгами. Когда я начинал писать книги, то работал в жанре путевых заметок, так как много путешествовал по разным местам, все еще в качестве журналиста. Мне часто приходилось бывать в Эфиопии с ее необыкновенной культурой и поразительными ритуалами, сохранившимися с далекого прошлого, словно кусочек мира Ветхого Завета, попавший в современную эпоху. В Эфиопии я столкнулся с преданием о Ковчеге Завета; как оказалось, эта страна претендует на обладание знаменитой библейской реликвией, о которой был снят фильм с Харрисоном Фордом в роли Индианы Джонса. Эта история показалась мне чрезвычайно интересной и в конце концов привела меня к книге, где изучались притязания Эфиопии на обладание Ковчегом Завета. В многолетней работе над этой историей было необходимо посетить не только Эфиопию, но также Израиль и Египет, так как ее истоки связаны с выходом Моисея и израильтян из Египта в Землю обетованную. В Египте я впервые близко познакомился с тайнами пирамид и с поразительным духовным наследием, оставленным древнеегипетской цивилизацией. Это снова разбудило мое любопытство и привело к дальнейшим исследованиям, а в конце концов, и к созданию новой книги, где рассматривалась гипотеза об исчезнувшей цивилизации и забытом эпизоде человеческой истории.

Корр.:

— Был ли какой-то особый момент — может быть, некое озарение, — когда вам показалось, что гипотеза об исчезнувшей цивилизации, повлиявшей на другие культуры, является лучшим объяснением?

Хэнкок:

— Эта гипотеза выкристаллизовалась под влиянием многих моментов и озарений, но еще в 1970-е годы я знал о свидетельствах существования пропавшей цивилизации. Это знание оставалось на периферии моего внимания, не попадая в его фокус. Постепенно я стал все больше интересоваться этой областью исследований. Это произошло не по какой-то одной причине. Множество самых разных вещей не получает удовлетворительного объяснения в рамках традиционного исторического мировоззрения. Если бы речь шла только об одной заметной аномалии, думаю, тогда не возникло бы необходимости в альтернативных объяснениях. Но таких аномалий очень много, так что мне пришлось написать толстую книгу на эту тему.