Читать книгу - "Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб"

Писал же я это на острове Доминике^[394]. До того, как я прибыл на Доминику, погода не оставляла желать ничего лучшего. Но в ночь, когда я прибыл туда, разразилась буря и притом большой силы, и с той поры непогода преследует меня постоянно.

Прибыв на Эспаньолу, я отправил письма и просил, чтобы оказали мне милость и за мой счет дали мне новый корабль, ибо один из моих кораблей стал непригодным для плавания и не мог нести паруса.

Письма эти были отправлены, и ваши высочества узнают обо всем, если упомянутые послания передадут в ваши руки.

Мне было приказано, от имени местных властей, не приближаться к берегу и не высаживаться на землю^[395]. Люди, которые были со мной, пали духом, ибо они опасались, что я увлеку их дальше. Они говорили, что, если их постигнет опасность, никто не сможет оказать им помощь; более того – с ними дурно поступят^[396]. Каждый из них утверждал, что командор^[397] [Овандо] желает удержать земли, которые мною будут открыты. Буря была ужасная, и в ту ночь она разметала все мои корабли^[398].

Люди дошли до крайности, потеряв всякую надежду на спасение, и ждали гибели. На каждом из кораблей думали, что все другие корабли погибли. Разве на моем месте любой смертный, будь он даже Иовом, не впал бы в отчаяние, видя, что в час, когда дело шло о моем спасении и о спасении моего сына, брата, друзей, запрещено мне было приближаться к земле, к гаваням, которые я промыслом божиим приобрел для Испании в кровавом поту!?

Итак, скажу о кораблях, которые буря увела от меня, оставив меня в одиночестве. Господу угодно было возвратить их мне. Упомянутый выше «небезупречный» корабль^[399] отнесен был в море, и это оказалось для него спасением от гибели. У самого острова «Гальега» потеряла лодку, а все корабли – большую часть имевшихся на них запасов. Судно, на котором я находился, хотя его и швыряло во все стороны, господь спас, и оно не потерпело никакого ущерба. На негодном для плавания корабле находился мой брат, и после бога ему принадлежала честь спасения судна.

В эту бурю я с большим трудом добрался до Ямайки. Тут буря стихла, море успокоилось, и сильное течение увлекло меня к Саду королевы, причем земля не попадалась по пути. Оттуда, при первой же возможности, я направился к материку, где встретились противные ветры и сильные течения. Я боролся с ними 60 дней и все же прошел не более 70 лиг.

За все эти дни я ни разу не входил в гавани и не мог в них вступить, и буря не прекращалась, дождь, гром и молнии продолжались непрерывно, так что казалось, будто наступило светопреставление.

Я достиг мыса Грасьяс-а-Дьос [Благодарение богу], и тут господь мне послал благоприятные ветры и течения. Было это 12 сентября.

В течение 88 дней не прекращалась ужасная буря – такой силы, что от взора были скрыты и солнце и звезды.

Корабли дали течь, паруса изодрались, такелаж и якори были растеряны, погибли лодки, канаты и много снаряжения. Люди поражены были недугами и удручены, многие обратились к религии, и не оставалось никого, кто не дал бы какого-либо обета или не обязался совершить паломничество. Часто люди исповедывались друг другу в грехах. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Многие из тех, кто казались сильными духом, впали в уныние, и так было в продолжение всего этого времени.

Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу, и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды. Но бог дал ему такую силу, что он воодушевлял всех прочих и вел себя так, как будто провел в плаваниях 80 лет. Он утешал и меня, а я тяжко захворал и не раз был близок к смерти. Из небольшой надстройки, которую я приказал соорудить на палубе, я направлял ход корабля.

Брат мой находился на корабле, которому угрожала большая опасность. Велика была моя скорбь, и испытывал я ее с особенной остротой, ибо взял я его с собой против его воли.

Такова уж моя доля – мало пользы принесли мне двадцать лет службы, проведенных в трудах и опасностях, ибо ныне я не имею в Кастилии крова над головой, и пищу мне негде обрести, разве только в корчме или в таверне, и зачастую не имею я ни гроша, чтобы заплатить по счету.

Другое горе разрывало мое сердце – это забота о сыне моем доне Диего, которого я оставил в Испании сиротой, лишенного чести и достояния, отнятых у меня, хоть я и уверен, что справедливые и благодарные государи все возместят ему с лихвой^[400].

Я достиг земли Кариай^[401], где задержался, чтобы исправить повреждения на кораблях, пополнить запасы продовольствия и дать людям отдых, ибо истомлены они были болезнями.