Читать книгу - "Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский"

Так рушилась первая попытка исполнить операционный план, повеленный Государем. Не желая оставаться в бездействии в Риге, Граф Штейнгель испросил у Генерала Эссена разрешение идти усиленными маршами правым берегом Двины на соединение с Графом Витгенштейном. Он надеялся прибыть к Придруйску дней в 10 или 11 и там, в одно время с Графом Витгенштейном, перейти через Двину, дабы пресечь неприятелю дорогу на Вильну, действовать с выгодой в тесных местах между Придруйском и Брацлавом против нападений Макдональда или вместе с Графом Витгенштейном атаковать Полоцк. «Если нам посчастливится разбить совершенно Сен-Сира, – доносил он Государю, – тогда один Макдональд будет слишком слаб, чтобы нам сопротивляться, и при нашем движении к Неману ему должно будет покинуть свои замыслы на Курляндию. Если Графу Витгенштейну не назначено идти к Неману, то он может своими движениями, клонящимися к соединению с Тормасовым и Чичаговым, быть в состоянии действовать с успехом в тылу большой армии Наполеона. Наконец, ежели Макдональд собрал все свои силы для нападения на Графа Витгенштейна, то он очистит Курляндию и лишит себя через то выгод своей кавалерии, которой придется действовать в неудобных для нее местах. Что касается до осадного парка, то неприятель, держась близ орудий, защищает их с великим упорством, так что теперь еще нельзя взять парка»^[405]. Копию с своего донесения Государю представил Граф Штейнгель Эссену, который решился, для выигрыша времени, не ожидать Высочайшего повеления о предположенном движении Финляндского корпуса и приказал ему выступить из Риги на соединение с Графом Витгенштейном. 25 Сентября корпус отправился к Придруйску, по проселочной дороге, через Кайнен, Эрлу, Берсон, Каменец и Креслав. В нем находилось под ружьем 10 000 челове^[406] потому, что несколько полков, удержанных противными ветрами, не успели еще присоединиться к нему. В Риге и Динаминде осталось гарнизона с лишком 17 000 человек^[407]. Узнав о новом движении Графа Штейнгеля, Государь писал ему: «По отдаленности, в коей Я нахожусь, и по неудобностн переменить нынешнее ваше направление, не могу дать вам иного разрешения, как изъявить желание Мое, чтобы новые действия ваши увенчаны были лучшими успехами»^[408].

Следствием покушения Графа Штейнгеля против Йорка на Экау и Митаву было то, что Макдональд, узнав о его наступательном движении, оставил один полк и два орудия в Динабурге, а с прочими войсками пошел поспешно на Экау. По прибытии нашел он, что военные действия прекратились, наши уже отошли к Риге, а Пруссаки занимали места, на которых они прежде были расположены. Макдональд стал в Салгалене, между Митавой и Бауском, а пришедшую с ним дивизию Гранжана отослал назад к Иллуску, на один переход от Динабурга. От такого неблагоразумного распоряжения дивизия Гранжана вовсе не приняла участия в войне. Макдональду следовало оставить Гранжана при себе, для оборонительных или наступательных действий против Рижского гарнизона, или отослать его к Сен-Сиру в Полоцк. Отправляя же его в Иллуск, он поставлял его в невозможность быть кому-либо полезным. Макдональд приказал Пруссакам занять пространство от Балтийского моря до Экау и Фридрихштата. Резервы стали в Митаве, Анненбурге, Салгалене и Якобштате. Бывший в Руэнтале осадный парк отправлен назад. Наши передовые войска защищали Олай, Балдон и Нейгут. До глубокой осени обе воюющие стороны пробыли в сем положении и совершенном бездействии. И Сен-Сир стоял у Полоцка неподвижно в течение Августа и Сентября. Он укрепил город и ближние селения редутами и батареями и на речках построил шлюзы, чтобы в случае нужды затопить окрестности. Из наступательного положения, предписанного Наполеоном, Сен-Сир перешел в оборонительное. Причиной тому было, что Макдональд, на предложение Сен-Сира отрядить к нему 12 000 человек, отвечал: «Более 4 или 5000 прислать вам не могу, будучи обязан оберегать великое пространство от Балтийского моря до Динабурга. Ослабив себя 12 тысячами, подвергаюсь я атаке Рижского гарнизона, ибо, после отправления к вам требуемых вами войск, он будет сильнее меня. Но и 5 тысячам, которые могу отрядить к вам, опасно идти по правому берегу Двины на соединение с вами: Граф Витгенштейн не допустит их до вас и разобьет на пути». Сен-Сир отвечал, что ему мало 5000 для наступательных движений против Графа Витгенштейна, начинавшего получать подкрепления. В переписке проходило время; Макдональд не посылал войск Сен-Сиру, а сей последний не почитал себя довольно сильным атаковать Графа Витгенштейна и ограничился одним наблюдением, стараясь только, чтобы наш Генерал, как о том писал Наполеон Сен-Сиру из Москвы, не сделал какого-нибудь движения в тыл главной Французской армии^[409].

Граф Витгенштейн также не предпринимал наступательных действий, сперва потому, что корпус его понес большую потерю в людях и имел необходимость в отдыхе после трехнедельных, беспрестанных сражений, начавшихся 17 Июля при Якубове и кончившихся 6 Августа под Полоцком. Малочисленность корпуса не дозволяла атаковать Сен-Сира, который укрепился и превосходил нас силами. Потом, в начале Сентября, Граф Витгенштейн получил общий операционный план, по коему обещаны ему были свежие войска и предписывалось начать действия не ранее 1 Октября. В ожидании сего срока и усилений, ему нельзя было трогаться с места; следственно, он и Сен-Сир были осуждены обстоятельствами на временное бездействие, а между тем выгоды склонились на нашу сторону, чему главной причиной был недостаток продовольствия в неприятельских войсках. Сперва добывали жизненные припасы реквизициями, но вскоре мера сия оказалась безуспешной. Сен-Сир разделил окрестности Полоцка на округи, с расписанием и разграничением на картах, в какой из округов посылать каждой дивизии за припасами. Вскоре ближние к городу деревни и мызы оскудели от излишних требований и грабежа, которыми сопровождались фуражировки. Сам Сен-Сир сознается, что большое число солдат расходилось для мародерства^[410]. Потом появились повальные болезни, особенно между Баварцами; их умирало ежедневно от 100 до 150 человек. В лазаретах не стало лекарств. Баварский историк войны 1812 года говорит: «Можно считать чудом, если кто из нас не погиб на берегах Двины от меча Русских, болезни или голода. Нужны были все усилия начальства, для удержания войск в повиновении. Когда пальба с Полоцких укреплений возвестила нам о Бородинской победе, то в наших рядах уже оставалось так мало людей, что почти некому было защищать знамен, и полки сдавали их в Комиссариатское ведомство»^[411].

Полоцк опустел. По улицам видны были только голодные, больные Французы, Швейцарцы и Баварцы; заразительным воздухом опасно было дышать. Сен-Сир, в своих Записках, говорит: «Полоцк превратился в госпиталь, и, к довершению несчастия, ощущали мы недостаток во всем нужном для больных»^[412].