Читать книгу - "Путешествие на берег Маклая - Николай Миклухо-Маклай"

Выйдя 3 сентября из бухты, мы направились на Новую Гвинею. Шли вдоль Новой Британии. Ветер был тихий, переменный и всякий день сопровождаемый тропическими дождями и грозами с порывчиками. Небо скоро покрывалось тучами, и долго потом масса воды, как из ведра, лилась на палубу; молния беспрестанно сверкала, и на клотиках горели сент-эльмские огни.

Через два дня ветерок немного посвежел, но ненадолго. Воспользовавшись им, мы скоро пробежали миль 150, а потом по-прежнему поползли, как черепаха. 7 сентября на горизонте увидели Новую Гвинею, развели пары, приблизились и пошли вдоль острова. Во многих местах видели дымки, но людей не видали. Остров очень горист; вначале лес разбросан кучками, и эта часть острова представляла какой-то особенный вид, которого мы не видали в Полинезии.

Идя дальше, кучки леса более соединяются, и, наконец, вашему взору представляется сплошная масса зелени, сзади которой возвышаются различными конусами горы, расположенные как бы амфитеатром в несколько ярусов; многие из них совершенно обнажены и издали представляются как бы большими светло-зелеными лугами или, лучше сказать, оазисами в сплошной массе темно-зеленого леса. Берега обрывисты, с довольно большим прибоем.

К ночи подошли к одному очень живописному маленькому островку, покрытому богатой растительностью; из-за кокосовых деревьев высовывались углы и крыши домов, доказывающие, что этот островок обитаем; и действительно, этот вывод оказался верным. Когда более стемнело, у нас зажгли фальшфейер. На островке ответили, разложив костер, и во многих местах сейчас же показались огоньки.

Пользуясь лунной ночью, под одними снастями, с помощью попутного течения мы шли по три узла; с рассветом дали ход машине и 8 сентября, в три часа, стали на якорь в бухте Астролябии. Эта бухта была открыта Дюмон-Дюрвилем в 30-х годах и названа именем судна, на котором он плавал.

Бухта углубляется в берег миль на двенадцать, а шириною еще больше, и потому правильнее ее назвать маленьким заливом. Берег представляет ряд разнообразных мысков и покрыт богатой тропической растительностью. В некоторых местах виднелись сгруппированные кокосовые пальмы, составляющие единственную примету, по которой можно отыскать деревни, находящиеся поодаль от берега. Несколько мелких горных речек и ручейков с превкусной водой впадали в этот залив.

Мы стояли недалеко от берега, имеющего вид маленькой бухточки, край которой песчаным мыском выдавался довольно далеко в залив берега; бухточка покрыта густой растительностью. Ветви многих деревьев и тенистых кустарников свешиваются прямо в воду. Так как мы пришли накануне дня рождения Вел. кн. Константина Николаевича, то и назвали эту бухточку: порт Великого князя Константина.

Мы увидели первую группу дикарей, вышедших боязливо из-за этого мыска. Впереди шел начальник, а за ним попарно остальные; они подошли к ближайшему от нас берегу, принесли какие-то дары, которые сложили в кучу на берегу, прокричали что-то, показывая руками на кучу, и медленно удалились за мысок.

Подарки состояли из нескольких кокосов, таро, одной одичалой свиньи, привязанной за морду и задние лапы к бамбуковому шесту, и двух небольших желтых собак, на наших глазах убитых о бревно, лежащее на берегу. Это все мы взяли и на то же самое место поставили корзину с гвоздями, веревками, бутылками и другими вещами, на наш взгляд, полезными для них.

Привезенная свинья доставила нам маленькое развлечение. Когда ее освободили от бамбукового шеста, она несколько секунд простояла в недоумении и потом, как шальная, начала бегать по палубе, с хрюканьем бросаясь на людей, которые с хохотом расступались, давая ей полную свободу бегать кругом корвета; наконец, она заметила кормовой клюз, в который и выпрыгнула за борт и поплыла к берегу; ее поймали и уже потом держали на привязи. Собаку надели на крючок и спустили за борт; спустя несколько часов вытащили громадную акулу, с которой также много потешались.

В некоторых местах вдоль бухты виднелись дымки, но никто к нам не приезжал. Не зная, как примут нас дикари и не желая помешать г. Миклухо-Маклаю, мы не съезжали с корвета, а ему первому предоставлено было право с своими людьми отправиться на берег. Надо сказать, что цель нашего захода на Новую Гвинею состояла в том, чтоб высадить пассажира Миклухо-Маклая, который, наняв в Самоа двух слуг – одного шведа, говорящего по-немецки, а другого – мальчика с острова Ниуе, не говорящего ни на каком, кроме своего родного, языке, – решился остаться на Новой Гвинее для ученых исследований.

Цель его – пройти поперек острова для ознакомления с нравами, обычаями и типами папуасов и характером местности – предприятие в высшей степени интересное, но трудное. Итак, он первый отправился на берег за мысок, но скоро вернулся, не побывав на берегу, опасаясь угроз диких, не допустивших его пристать. Командир на вельботе поехал вдоль бухты осмотреть местность, нашел несколько деревень, стоящих на берегу, жители которых пантомимами просили пристать к берегу.

В скором времени и наш путешественник поехал туда же, выходил на берег и привез с собой на корвет четырех дикарей, которые, выйдя наверх, дрожали от страха всем телом. Наружность их сравнительно с новоирландцами миловиднее, цвет кожи почти такой же, разве немного светлее, росту небольшого, волоса короткие и курчавые; большинство их известью не красит; тоже голые, но имеют поясок приличия, сплетенный из кокосовых ниток.

В носу палочек не носят, кроме начальников, у которых в носовой перегородке костяная или черепаховая штучка, вроде зажима; они еще отличаются воткнутым в волоса бамбуковым гребнем, украшенным разноцветными перьями от попугаев. У некоторых на руках, выше локтя, были перевязки в виде браслета из кокосовой тесьмы или кости; у каждого надеты две сумочки: одна маленькая – на шее, а другая довольно большая – через плечо, обе очень искусно сплетенные из кокосовых ниток, некоторые даже с узорами; они служат вместо карманов для носки всего, но преимущественно в них держат все снадобья для жевания бетеля.

Процесс жеванья бетеля состоит в том, что они кладут в рот ядро ореха ореховой пальмы, потом лист растения (Piper betle) и все это закусывают коралловою известью, которую держат в бамбуковом цилиндрике или высушенном бутылкообразном плоде, вроде нашей тыквы; достают же известь из этих сосудов лопаточками, сделанными из человеческой кости. Жеванье бетеля принадлежит к наркотическим средствам, и они все его употребляют, отчего зубы у них черные и испорченные, а десны и язык ярко-красные, что делает их физиономии неприятными.