Читать книгу - "История Японии - Эльдар Дейноров"

Император полностью выполнил свое обещание относительно конституции станы. 30 апреля 1888 г. был созван Тайный совет — из старших членов императорской фамилии и главных министров. Основной задачей нового органа стала подготовка конституции.

В столице заканчивалось строительство императорского дворца, в котором предполагалось принятие конституции. Несмотря на чертежи Зимнего дворца, фасад больше напоминал японский стиль. Но интерьеры различались. Апартаменты Мэйдзи были выдержаны в национальном духе, там не провели даже электричества (государь предпочитал свечи). Зато помещения для церемоний государственного характера выполнили на западный лад — с коврами и вполне европейской мебелью. Резиденция сама по себе стала символом двуединого развития. Новшеством оказалась и большая площадь перед дворцом — прежде такого в японских городах не было. Теперь люди, видящие императора, должны были не безмолвствовать, как прежде, а скандировать: «Тэнно банзай!» («Десять тысяч лет жизни — императору!»)

Понятно, что конституция узаконила императорскую власть правление «извечной династической линии», как сказано в документе. Неприкосновенность, неподотчетность, право издания законов, созыва парламента и его роспуска, ноет верховного главнокомандующего — все это было оставлено для Мэйдзи. Трон передавался прямым потомкам по мужской линии (так происходило и в XX веке), Киото отводилась роль Реймса в королевской Франции — город становился церемониальной столицей.

Политические партии признавались. Парламент созывался на британский манер — из назначаемой государем верхней палаты пэров и избираемой нижней палаты.

Выборы состоялись на следующий год. Право голоса получили мужчины, которым исполнилось 25 лет, платящие налоги не менее 15 иен (в то время — довольно большая сумма для налогообложения). То есть, из почти 40-миллионного населения избирателей оказалось чуть более 450 000. Палата пэров оказалась проправительственной, нижняя палата — оппозиционной.

Права и свободы граждан прописали, однако всюду имелись оговорки, позволяющие их отменять.

Абсолютизм абсолютизмом, но традиции коллегиальности для Японии были важны практически всегда. Встречались в стране в прежние времена и диктаторы, но им тоже приходилось блюсти баланс интересов. Заметим, что даже фашистский режим не дал единоличного вождя, хоть сколько-нибудь подобного Гитлеру или Муссолини.

11 февраля 1889 г. конституцию утвердили на торжественной церемонии в императорском дворце. Перед ее началом император не забыл испросить благословения у богов синто, дабы они оказали поддержку окончательному вступлению его страны в цивилизацию. Оповестили и богов в главных храмах — Ясукуни и Исэ, могилы Дзимму-тэнно, Комэя, скончавшихся ранее выдающихся деятелей революции. Император объявил амнистию политическим преступникам, был посмертно помилован и Такамори Сайго.

Десятиминутная светская процедура завершилась приемом из рук императора текста конституции новым премьером, которым стал Киётака Курода. После этого Мэйдзи появился и перед праздничным народом. Последовавший военный смотр явно намекал на будущее. Но пока народ и в Токио, и во всей стране веселился, даже не всегда осознавая, что произошло. По крайней мере, многие восприняли это торжество, как праздник в честь богов синто (и недалеко ушли от истины).

Увы, печальным знамением стало убийство в этот день министра просвещения Аринори Мори. Он пал жертвой фанатика-террориста, который, в свою очередь, был убит. Правда, при нем нашли письмо с пояснением: этот человек поверил в версию осквернения святых символов прозападным министром (что оказалось абсолютно неверным). 18 октября того же года еще один террорист воспользовался западным (увы, российским) методом: он швырнул бомбу в экипаж министра иностранных дел Сигэнобу Окумы, тяжело ранив его. Любопытно хладнокровие и преступника, и жертвы. Террорист лишил себя жизни на месте взрыва, перерезав себе горло. Окума же после ампутации ноги велел заспиртовать ее и преподнес Красному Кресту Японии.

Теперь общество вновь качнулось в сторону ксенофобии, и это было слишком заметно… Но ведь и Запад не пошел на уступки.