Читать книгу - "Тито и товарищи - Йоже Пирьевец"

На Съезде ЦК СКЮ в первые дни февраля 1961 г. произошло оживленное обсуждение дальнейшего развития. Консерваторы противились «вульгарной экономической логике» сторонников реформы и в первую очередь нападали на Карделя за то, что он якобы защищает капиталистические тенденции. Кардель им ответил, что югославский свободный рынок невозможно сравнивать с капиталистическим, который является анархичным и неплановым. «Наш рынок ориентирован на план и в определенном смысле является не столько дополнением, сколько средством для его выполнения». Для уменьшения возможных «эксцессов», которые касались ценообразования, выплат и рабочих мест, Кардель предусматривал различные «административные меры», а это означало его уверенность в том, что политика сохранит контроль над экономикой^[1821]. Это мнение преобладало. Авдо Хум, председатель Комитета общественного планирования, в своем интервью, напечатанном в журнале Коммунист 2 февраля 1961 г., так обрисовал югославскую систему: в советском блоке государство является хозяином производственных мощностей; это означает, что рабочие его служащие; в капиталистической системе хозяева частные лица и там рабочие тоже служащие. Только в Югославии рабочие сами являются собственниками, что означает ликвидацию «наемной системы труда». Основа новой системы – самоуправление, при котором сотрудничают рабочие со своими советами. До победы коммунизма, когда каждый будет иметь в распоряжении столько, сколько ему требуется, нужно придерживаться марксистского принципа: «Каждому в соответствии с его трудом»^[1822].

На двух внеочередных заседаниях Союзная скупщина приняла 32 закона, связанных с экономической реформой, которые Исполнительный комитет одобрил 23 февраля 1961 г. Эту новость радостно приняли в Словении, в некоторых частях Хорватии, Сербии, Боснии и Герцеговине, где предприятия уже были рентабельны. Напротив, представители неразвитых территорий, особенно Македонии и Черногории, не скрывали своих колебаний и тревоги^[1823]. И они были правы: в последующие месяцы оказалось, что трудностей даже больше, чем ожидалось – невозможно устранить разницу в ценах, нельзя избавиться от инфляции и еще в меньшей степени от экономической анархии, которая стала проявляться из-за пассивного сопротивления рабочих, союзного государственного и партийного аппарата. Некоторые предприятия воспользовались случаем для повышения зарплат, прежде всего менеджерам, что обострило социальные отношения в государстве. Кое-где, прежде всего в Боснии и Герцеговине, Черногории и Македонии, начались увольнения рабочих^[1824]. Увеличился разрыв в торговле с Западом и Востоком, особенно с Советским Союзом. Помимо этого в 1961 г. Югославия снова была вынуждена ввезти из США 500 тыс. тонн зерна, поскольку из-за засухи и наводнений не могла обеспечить население достаточным количеством хлеба^[1825]. Шептались, что наверху существуют два лагеря, один из которых консервативный, его возглавлял Ранкович, не хотевший, чтобы СКЮ и дальше укрепляла самоуправление. Другой оформился вокруг Вукмановича – Темпо и Карделя, выступавших за продолжение динамичной реформаторской политики^[1826]. Кроме того, всё очевиднее начал проявляться конфликт между Карделем и Ранковичем из-за наследства Тито, который возник после падения Джиласа, если не раньше. Уже в начале 1950-х гг., когда словенский политик был министром иностранных дел, Ранкович вставлял ему палки в колеса, систематически отвергая кандидатуры послов из-за их неблагонадежности. В 1952 г., например, из 150 предложенных кандидатур он одобрил только 5, что для Карделя было унизительным^[1827]. Поскольку Кардель считался главным инициатором реформ, противником которых являлся Ранкович, формирование вокруг них двух течений: «технократов» и «аппаратчиков» – было неизбежным, помимо всего прочего они были окрашены национальными цветами. Когда реформисты стремились к большей децентрализации, догматики отстаивали централистское политическое направление, за первыми шли самые развитые республики, Словения и Хорватия, за вторыми Сербия, Черногория и Македония. При этом существенным было, что Кардель являлся словенцем, а Ранкович сербом^[1828]. Этот конфликт весьма беспокоил Тито, поскольку он понял, что не сможет найти общего языка со своими двумя главными соратниками^[1829], но в то же время он использовал его для укрепления собственной власти^[1830].