Читать книгу - "Китай. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов"

Земельный закон был принят довольно щадящий. У богатых землевладельцев изымались только излишки — то, что они не обрабатывали своими силами, а сдавали в аренду. Это относилось и к скоту и инвентарю. Конфискованное распределялось между беднотой по количеству едоков в семье. Земля объявлялась частной собственностью ее владельцев. Лю Шаоци говорил в одном из своих выступлений: «Принятая нами политика сохранения кулацких хозяйств является не временной политикой, а политикой, рассчитанной на длительный срок. Иными словами, хозяйства кулаков будут сохранены в течение всего периода «новой демократии». Необходимость сохранения кулацких хозяйств отпадет только тогда, когда созреют условия для широкого использования машин в сельском хозяйстве, для организации колхозов и для осуществления социалистических преобразований в деревне, а для этого потребуется довольно продолжительное время. Вот почему мы поддерживаем в настоящее время политику сохранения кулацких хозяйств».

^{Провозглашение КНР на площади Тяньаньмынь в Пекине 1 октября 1949 г.}

Однако и в таких условиях даже безземельное крестьянство неохотно принимало дармовую землю: в китайской деревне слишком сильны были общинно-клановые связи, и многие не хотели пользоваться отобранным у того, «кому мы не ровня», но кто все-таки «свой». А богачи, в свою очередь, сразу стали добрее к своим малоимущим односельчанам, стараясь расположить их к себе. Были случаи организованного вооруженного сопротивления переделу.

Тогда, чтобы разбередить несознательную деревенщину, на фронт проведения аграрной реформы были брошены отряды городских активистов, в которые включались и командиры и политработники НОА. Заодно создавались народные трибуналы, которые вершили суд и расправу, вплоть до смертных приговоров, «по упрощенной процедуре».

Шедшая таким образом умеренная социализация деревни растянулась на три года. Выиграло от нее в первую очередь беднейшее крестьянство, получившее свыше 40 млн. га земли. Не остались в стороне и местные руководители всех уровней и сельские активисты.

Несмотря на существенные, порой кровавые издержки реформы, сельскохозяйственное производство уже в 1952 г. достигло довоенного уровня (т. е. уровня «нанкинского десятилетия»). А КПК получила прочную социальную опору в деревне: в ходе перераспределения в выигрыше оказалось около 300 миллионов крестьян, причем многие получили землю впервые.

^{Чжоу Эньлай, премьер Госсовета КНР}

В городах новая власть была избавлена от необходимости проведения широких экспроприации своими предшественниками. Гоминьдан успел превратить большинство крупных частных предприятий в государственную и государственно-бюрократическую собственность, та же участь постигла многие иностранные предприятия. Народная власть довольно умело распорядилась этим перешедшим к ней достоянием, проведя «централизацию финансово-экономической работы». Удалось сделать и то, что многие годы оставалось не под силу Гоминьдану — обуздать инфляцию.

В первые годы власти КНР довольно успешно взаимодействовали с частным капиталом, который производил примерно 2/3 промышленной продукции и осуществлял еще большую долю ее товарооборота. Правительственные органы поощряли деятельность частных предприятий, их владельцев обнадеживало и то, что КПК брала на себя объективное разрешение классовых конфликтов. В результате легкая промышленность уже к 1952 г. достигла довоенного уровня.

* * *

Однако в том же 1952 г. руководство КПК решило, что пора действовать по-партийному принципиально. Начало было положено проведением кампании борьбы против «трех зол» (коррупции, расточительства, бюрократизма) в государственном аппарате и «пяти зол», в которых была уличена буржуазия. В ходе кампании было установлено, что большинство частных предпринимателей уклоняется от уплаты налогов, производит некачественную продукцию, занимается спекуляцией, участвует в расхищении сырья. В соучастии была обвинена значительная часть партийного и государственного аппарата (к 1953 г. в КПК состояло уже свыше 6 млн. членов, и понятно, что народ в ряды правящей партии поспешил встать всякий).

Была проведена чистка, число членов партии сократилось на 10%, немало ответственных работников (около 4,5%) было осуждено народными трибуналами — вплоть до расстрела. Для провинившихся буржуев самым распространенным наказанием стало обязательство возместить нанесенный ущерб.

В ходе разгоревшейся тогда в руководстве КПК дискуссии высказал свое мнение и Мао Цзэдун. По его словам, некоторые товарищи зря думали, что «новодемократическая» линия в политике партии так и будет продолжаться — необходимо переходить в наступление на частнособственнические отношения как в городе, так и в деревне. Мао Цзэдун призвал взять «генеральную линию» на социалистическую революцию.

* * *

Объективные причины для беспокойства действительно существовали. Аграрная реформа хоть и привела к восстановлению сельскохозяйственного производства, но мелкие частные собственники, из которых преимущественно состояла деревня, не могли обеспечить достаточного прироста товарной продукции — продуктов питания и сырья, необходимых для проведения индустриализации (именно это обстоятельство стало одной из главных причин проведения коллективизации и в СССР). Некоторые руководители партии считали, что ситуацию можно исправить повышением технического уровня крестьянских хозяйств, оказанием помощи в проведении кооперации, стимулированием увеличения производства через рыночные отношения — обеспечивая, например, деревню промышленной продукцией по сходным ценам. То есть, используя советский опыт нэпа. Но это претило революционному духу Мао Цзэдуна и его сторонников.

В октябре 1953 г. в стране была введена хлебная монополия — частным лицам запрещалось торговать зерном. Через год монополизирована была торговля растительным маслом, хлопком, хлопчатобумажными тканями. Вскоре была введена карточная система для всех основных предметов потребления.

В 1953–1955 гг. действительно был обеспечен значительный прирост поставок зерна — этого удалось добиться с помощью идеологической и репрессивной машины государства. Примерно 40% заготовок зерновых поступало в виде налога, 60% — как обязательные поставки по твердым ценам, очень невысоким. В результате из крестьянских амбаров выгребался не только весь прибавочный продукт, но и часть необходимого — крестьяне попросту начинали недоедать. Когда же во многих районах начался форменный голод, рабоче-крестьянское государство посчитало своим долгом немедленно прийти на помощь (как мы помним, это считала своим долгом любая власть в Поднебесной, начиная с мифической династии Ся). 2/3 государственных заготовок было отправлено обратно в деревню — для ее экстренной подкормки. В итоге оказалось: хлеба и риса в городах не прибавилось, а сельское хозяйство лишилось всяких экономических стимулов для повышения производства.