Читать книгу - "Я стану твоим зеркалом. Избранные интервью Энди Уорхола. 1962-1987 - Энди Уорхол"

А коммерческие иллюстрации были ближе к машинному искусству?

Нет. Я получал за них деньги и делал все, что мне приказывали. Если мне приказывали нарисовать туфлю, я ее рисовал, а если мне приказывали ее подправить, я ее подправлял, – я делал все, что ни прикажут, подправлял туфлю, делал ее такой, как надо. Мне приходилось что-то изобретать, а теперь я не изобретаю; после всех «подправок» в коммерческих иллюстрациях появлялись чувства, у них появлялся стиль. В том, как относились к делу мои наниматели, сквозили некие чувства или что-то вроде; они знали, чего хотели, они настаивали; иногда они реагировали крайне эмоционально. Процесс выполнения работы в коммерческой иллюстрации напоминал машинный, но отношение к нему было эмоциональное.

Почему вы начали писать банки супа?

Потому что раньше я его пил^[86]. Раньше у меня каждый день был один и тот же ланч, в течение, наверно, двадцати лет каждый день одно и то же. Кто-то сказал, что моя жизнь управляла мною; мне понравилась эта мысль. Раньше мне хотелось поселиться в Waldorf Towers и заказывать суп и сэндвич, как в той сцене в ресторане в «Голом завтраке»…

Мы ходили смотреть «Доктора Ноу» на 42-ю улицу. Фильм просто фантастический, очень круто. Мы вышли из зала на улицу, и тут кто-то прямо перед нами швырнул петарду, в этой огромной толпе. И брызнула кровь, я увидел кровь на телах людей и повсюду вокруг. У меня было ощущение, что я весь истекаю кровью. На прошлой неделе я читал в газете, что все больше людей швыряют эти штуки – просто теперь такая обстановка – и кого-нибудь калечат. Моя парижская выставка будет называться «Смерть в Америке». Я выставлю картины с электрическим стулом, бирмингемских собак^[87], автокатастрофы и несколько картин с самоубийствами.

Почему вы начали писать эти картины из серии «Смерть»?

Я в нее верю. Вы видели Enquirer на прошлой неделе? Там была «Авария, над которой рыдали полицейские»: разрубленная надвое голова, руки и кисти рук просто валяются отдельно. Отвратительная картинка, но, я уверен, такое случается постоянно. В последнее время я свел знакомство со многими полицейскими. Они всё фотографируют, вот только почти невозможно выпросить у них эти фотографии.

Когда вы приступили к серии «Смерть»?

Наверно, это началось с большого фото авиакатастрофы, на первой полосе в какой-то газете: «129 ПОГИБШИХ». Я тогда писал «Мэрилин». Я осознал, что все, что я делал, наверняка было Смертью. Это было на Рождество или в День труда – в праздничный день, и каждый раз, едва включаешь радио, оно говорит что-то вроде: «Четыре миллиона погибнут в автокатастрофах…» С этого началось. Но когда снова и снова видишь что-то ужасающее, оно вообще-то на тебя ничуть не действует.

Но вы продолжаете писать серию «Элизабет Тейлор».

Я начал ее давным-давно, когда она сильно болела и все говорили, что она скоро умрет. А теперь я их полностью переделываю, крашу ее губы и глаза в яркие цвета.

Моей следующей серией будут порнографические картины. Они будут выглядеть как пустые холсты; а когда включишь ультрафиолетовый свет, то увидишь их – большие груди и… Если зайдет полицейский, можно будет просто выключить лампы или включить обычное освещение, – «Как вы можете говорить, что это порнография?» Но с этими картинами я пока только практикуюсь. Сегал сделал скульптуру: двое занимаются любовью, но потом разрубил ее на мелкие куски – наверно, решил, что для искусства она слишком порнушная. На самом деле она была очень красивая, пожалуй, даже чуть-чуть слишком хороша, а может, Сегал думает, что искусство нуждается в защите. Когда читаешь Жана Жене, весь горишь, и поэтому некоторые говорят: «Это не искусство». А мне это нравится, так как заставляет забыть про стиль и все такое прочее; на самом деле стиль вообще неважен.

«Поп» – плохое название?

Название звучит просто ужасно. «Дада», наверно, имеет что-то общее с «поп», – вот забавно: названия, в сущности, синонимы. Никто случайно не знает, что они должны значить, с чем они связаны, эти названия? Джонс и Раушенберг… они столько лет были нео-дадаистами, и все говорили, что они эпигоны и неспособны преображать вещи, которые используют… а теперь их называют предшественниками поп-арта. Забавно, как все меняется. По-моему, Джон Кейдж оказывал огромное влияние, и Мерс Каннингем, возможно, тоже. Вы видели ту статью в Hudson Review? [Статья «Конец Ренессанса?», лето 1963 года.] Она была про Кейджа и всю эту братию, но кишела длинными словами типа «радикальный эмпиризм» и «телеология». Как знать? Возможно, Джап и Боб^[88] были нео-дадаистами, а теперь перестали ими быть. Книги по истории все время переписываются. Неважно, что ты делаешь. Все просто продолжают думать одно и то же, и каждый год оно становится все одинаковее. Об индивидуальности больше всего говорят те, кто больше всего возражают против отклонений, а может, через несколько лет все будет наоборот. Когда-нибудь каждый станет думать просто то, что ему хочется думать, и тогда, вероятно, все начнут думать одинаково; похоже, именно это и происходит.