Читать книгу - "Аскольдова могила - Михаил Загоскин"

При первых словах песни всадник вздрогнул, стал прислушиваться, на глазах его навернулись слезы, и он оглянулся назад:

— Доброго пути, счастливой дороженьки, господин честной! — сказал прохожий, перестав петь и приподнимая свою шапку.

— Спасибо, товарищ! — отвечал всадник, посматривая с удивлением на исковерканную и смешную физиономию певца. — Ну, нечего сказать, — промолвил он, с едва приметною улыбкою, — некрасив ты, любезный, а поешь хорошо!

— Мурныкаем кое-как, добрый молодец! — сказал прохожий, прищурив глаза и искривя рот. — Да не пожалует ли ваша милость, не купит ли у меня вот эту саблю богатырскую? — продолжал он, подходя поближе и вынимая из-за пояса свой меч. — Ты смотришь храбрым витязем, так авось тебе эта игрушка молодецкая по плечу придется.

— Нет, добрый человек, мне твоего меча не надобно; да он же и без ножен. Так что ж? У кого другого, а у тебя, молодец, он много еще ножен изотрет. Чай, каждый год по десятку меняешь?

— Да почему ты думаешь, что я человек ратный?

— И, господин честной, видна птица по полету. Да если такому молодцу не быть витязем, так кому же и покрасоваться на потехе богатырской. Эх, кабы у меня был этакий сынок! То-то, чай, на тебя и отец и мать смотрят не насмотрятся, глядят не наглядятся.

— Отец и мать! — повторил печальным голосом всадник. — А если у меня нет ни отца, ни матери?

— Ой ли? Ну, молодец, поторопились же они умереть! Тебе, чай, и двадцати двух годов нет от роду: не правда ли?

— Ты немногим ошибся: мне ровно двадцать два года.

— Ну, так и есть!.. А что, молодец, чай, батюшка твой был так же, как ты, человек ратный?

Всадник не отвечал ни слова.

— Эка притча, подумаешь, — продолжал прохожий, как будто бы разговаривая с самим собою, — осиротеть в таких молодых годах!.. А может статься и то, что отец и мать прижили тебя под старость, так не диво, что им взростить тебя не удалось. Не так ли, господин честной?

— Не знаю, — отвечал отрывисто и почти с неудовольствием юноша.

— Не знаешь? Вот что! Так, видно, ты был у них последний, остался в сиротстве молодым дитею и не помнишь, сердечный, ни отца своего, ни матери. А все-таки не погневайся, коли тебе не знать: ну если сам не видал, так, чай, не раз слыхал о них от братьев, от сестер, от кого-нибудь из кровных?

— От кого-нибудь из кровных! — повторил вполголоса всадник. — Да кто тебе сказал, что у меня есть братья, и почему ты знаешь, обнимал ли я когда-нибудь родную сестру?

— Как так? Да неужли-то, молодец, у тебя нет вовсе никого родных: ни дяди, ни тетки — ни роду, ни племени?

— Послушай, брат, — прервал всадник, поглядев пристально на прохожего, — я тебя не знаю, болтать я не охотник, так ступай своей дорогою: пеший конному не товарищ.

Сказав эти слова, он тронул своего коня и доехал рысью до мелкого кустарника, которым начинался частый лес по берегам Почайны. В ту самую минуту, как всадник, уверенный, что ему удалось наконец отделаться от любопытного прохожего, стал сдерживать своего коня, позади его раздался голос:

— Держи левее, добрый молодец: здесь направо трясина, как запропастишь коня, так один его не вытащишь!

Всадник оглянулся: тот же неотвязный прохожий шел от него в двух шагах, пробираясь сквозь частый кустарник.

— Да что ж ты пристал, в самом деле? — сказал он с досадою. — Я уж сказал тебе, что мне товарища не надобно.