Читать книгу - "Иосип Броз Тито - Евгений Матонин"

Этот спор еще не закончен, но кое-что уже можно сказать определенно. Сотрудничество с «органами безопасности», «характеристики» на своих товарищей вплоть до «разоблачения» некоторых из них, публичное осуждение разнообразных «врагов» и беспрекословное одобрение любых решений руководства ВКП(б) и Коминтерна — все это было нормой жизни для тех партийных, государственных и коминтерновских функционеров, которые хотели остаться не просто «в обойме», но и на свободе. Одних это заставляла делать вера в идеалы, за которые они боролись, других — убеждение в непогрешимости советского руководства, третьих — страх за свою жизнь или жизнь своих близких, четвертых — карьерные соображения, пятых — все сразу. Тито, скорее всего, относился к последним.

«Мой долг революционера, — говорил он, — обязывал меня не критиковать, не помогать враждебной пропаганде против СССР… И мной, и многими другими из нас руководила тогда одна мысль: не сделать ничего, что могло бы навредить дальнейшему развитию международного коммунистического движения»^[62].

Тито в 1930-е годы жил по правилам, которые были установлены другими. Через много лет он искренне будет ужасаться царившей в Советском Союзе обстановке, но не станет скрывать, что составлял «характеристики» на товарищей. Он утверждал, что старался делать это с большой осторожностью. Но о том, что некоторых из них он называл «ненадежными», «слабыми в политическом отношении», а то и прямо — «вредителями», Тито не говорил ничего.

Вряд ли его действия можно назвать доносительством в чистом виде, но некоторые из его поступков, которые тогда органично вписывались в портрет твердого коммуниста-революционера, уже через 20–30 лет могли бы показаться весьма сомнительными с точки зрения морали и нравственности. И скорее всего он сам это хорошо осознавал. Вопрос о том, как он выжил в условиях, когда почти все руководство партии погибло во время репрессий, бродил за ним всю жизнь как призрак коммунизма.

Осенью 1935 года у Тито появилось новое увлечение. Это была Йоаганна Кениг, жена одного из руководителей германского комсомола Эрнста Вольвебера, осужденного в Германии на 15 лет каторги. В Москве она работала под партийным псевдонимом Эльза Люция Бауэр. В 1935-м ей только-только исполнился 21 год. Она работала в аппарате Коминтерна и тоже жила в гостинице «Люкс», где они с Тито и познакомились.

О Люции Бауэр сохранилось очень мало сведений. Осенью 1936-го они с Тито решили пожениться. Тито волновала судьба сына Жарко. По некоторым данным, он хотел, чтобы они втроем переехали в Югославию, когда появится такая возможность и когда им подберут надежные документы^[63]. Этого, однако, так никогда и не произошло.

13 октября 1936 года в загсе Октябрьского района Москвы — в том самом, который недавно разводил Тито и Пелагею, — был зарегистрирован брак Фридриха Вальтера и Люции Бауэр^[64]. Им оставалось быть вместе только три дня. 16 октября Тито отправится на очередное задание Коминтерна за границу и больше Люцию никогда не увидит.

О причинах отъезда Тито из Москвы известно с его собственных слов. Обстановка в ЦК КПЮ, который тогда находился в Вене, складывалась «нездоровая» — не прекращалась фракционная борьба. В итоге членов ЦК КПЮ вызвали в Москву и сняли со своих постов, оставив только Милана Горкича.

Руководство Коминтерна утвердило состав нового политбюро ЦК КПЮ. Генеральным секретарем был назначен Гор-кич, а организационным секретарем — Тито. Тито предложил, чтобы руководство партии вернулось в Югославию, но Горкич выступил против. В конце концов приняли решение разделить руководство партии: генеральный секретарь должен остаться за границей, а часть политбюро во главе с Тито — отправиться в Югославию. Коминтерн эту идею одобрил^[65]. Гор-кичу предоставили право вето на все решения, которые принимало руководство КПЮ. Тито согласился на такие условия.

Если верить Тито, то он фактически становился вторым человеком в партии и руководителем всей ее работы в Югославии. Однако обнаруженные в последнее время архивные документы показывают, что никаким организационным секретарем Тито не был. Руководство КПЮ состояло из секретаря Горкича и четырех членов так называемого «оперативного руководства» — Тито, Сретена Жуйовича, Родолюба Чолаковича и Адольфа Мука. Все они имели одинаковые полномочия.

Не подтверждается также, что именно Тито получил особые полномочия — руководить работой партии в Югославии и подготавливать условия для создания руководства КПЮ, которое находилось бы непосредственно в стране. Но если так, то с каким заданием он поехал в Югославию?