Читать книгу - "Великий князь Дмитрий Донской - Ольга Плотникова"

В приведенном тексте впервые прослеживается идея единоначалия власти великого князя – защитника православной веры и всей Русской земли.

Мамай, в свою очередь, описывается, так как обычно это было принято во всех древнерусских сочинениях, повествующих о «неверных» народах, «поганых измаильтянах», – как «безбожный злочестивый ордынский князь поганый». При этом хан Тохтамыш отнюдь не характеризуется подобными нелицеприятными эпитетами. В чем проявляет себя еще одна идея автора о легитимной и нелегитимной власти. В данном случае Мамай – князь, а не царь по рождению, ослушавшись Тохтамыша, пошел с ратью на Русь, где ему оказал сопротивление великий князь Дмитрий Иванович, хранимый Богом законный царь всея Руси и защитник веры христианской.

Очевидно, что фраза, говорящая о заступничестве Бога за князя русского и землю Русскую, приведенная в «Сказании…», тоже неслучайна: «И помог Бог князю великому Дмитрию Ивановичу…» В соответствии с христианской традицией заступничество и покровительство Бога возможно только по отношению к законному правителю, т. е. – праведнику. Эта идея подчеркивается следующей деталью – в летописи перед «Повестью…» размещен текст о Кириопасхе, в котором сообщается о совпадении Пасхи и Благовещения. Такое совпадение действительно приходилось на 1380 год, что являлось очень редким явлением и особо почитаемым православным праздником. Именно в этот день под Божьим покровительством князь Дмитрий Иванович решает выступить против «неверных».

В этой связи интересно будет еще раз обратиться к тексту пророчества Мефодия Патарского, в котором, как помним, Патарский сообщал о двух разрушительных варварских набегах, которые должны предшествовать светопреставлению. Первый набег произойдет из Етривской пустыни – из нее выйдут «измаильтяне»; а второй – с севера, откуда вырвутся Иафетовы потомки – Гог и Магог и другие нечистые племена для истребления христиан. И многие христиане истреблены будут ими, за что «нечестивых» покарает Бог великим землетрясением.

В соответствии с христианской традицией народы Гога и Магога воспринимались посланниками Сатаны или Антихриста, после пришествия которых, по свидетельству Патарского, должен прийти и сам Антихрист и погубить все грешные народы. После чего наступит Восьмой день Творения и на землю вновь придет Иисус Христос, чтобы открыть спасенным им мученикам врата в жизнь вечную.

Теперь постараемся посмотреть на текст «Сказания…» исходя из логики средневекового автора, основанной на указанных ветхозаветных аллегориях.

Итак, исходя из христианской логики, на основании которой летописец и вел свой рассказ, Мамай должен был восприниматься как Гог – некий предводитель «неверных» народов, вместе с Магогом посланный на землю Сатаной для истребления христиан в последние времена. В данном случае под христианами надо понимать христианскую Русь. Также становится очевидным, что посланники Сатаны – Гог и Магог, а также их народы, пришедшие по воле Сатаны, тем самым нарушили закон Божий.

Под законом, нарушенным посланниками Сатаны в образе Мамая и его войска, вероятно, надо понимать власть законных ханов, узурпированную самозванцем Мамаем. По пророчеству, Бог покарал «неверных» Гога и Магога, их земли и их народы страшным землетрясением. В нашем случае, т. е. в тексте «Сказания…», в качестве кары Божьей был послан на Мамая и «поганых измаильтян» великий князь – царь русский и защитник веры христианской Дмитрий Донской. Здесь прослеживается еще одна идея, разрабатывавшаяся русскими книжниками на протяжении более двух столетий, – московский князь – царь всея Руси. Москва – Третий Рим. Данная идея хорошо читается в Хронографе редакции 1512 года. В нем исторический процесс рассматривается как смена великих царств. Так, на смену ветхозаветному Израилю идут друг за другом Вавилонское, Персидское царство, Македонская держава, государство Египетских Птолемеев. Затем следуют Римская империя и Византия. Возвышение и гибель этих царств определяются Божьим промыслом, который ведет историю. Центральная идея Хронографа – с падением под натиском турок православных «благочестивых царств» – Греческого, Сербского и Болгарского – единственным средоточием православия осталась Русь. Она «растет, младеет и возвышается».

Таким образом, в представлении автора Хронографа, Русь, унаследовав от Византии традицию православного «царства», является законной преемницей былых империй. Долг русских государей как преемников православных «царей»-императоров – защищать православную веру во всем мире.

Историческая идея Хронографа, заключающаяся в концепции восприятия русской истории как части всемирной истории и божественного замысла, нашла отражение еще в одном памятнике – Никоновском летописном своде (40–50-е годы XVI века). Отдельные статьи этого свода посвящены биографиям русских князей, в них передана родословная от Рюрика до Ивана Великого, которая увязывается с жизнеописаниями царей, почерпнутыми из всемирной истории. Особенное внимание в источнике уделяется падению Византии и возвышению Москвы – Третьего Рима – центра православия. Роль Москвы как стольного города на новом, третьем этапе русской истории, как преемницы Киева и Владимира предопределяется уже в княжение ее основателя Юрия Долгорукого: «Сий великий князь Георгий Владимеричь в богоспасаемом граде Москве господьствуя, обновляя в нем первоначальственное скипетродержание благочестиваго царствия…»

Кульминацией идеологов концепции возвышения власти стала уже упоминавшаяся нами «Книга Степенная царского родословия» («Степенная книга»), содержащая жизнеописания русских государей – великих киевских, владимирских и московских князей. Ключевой идеей здесь является непрерывность самодержавной власти, берущей начало в Киеве и продолжающейся, несмотря на удельную раздробленность, во Владимире, а далее в Москве.

Завершает родословную биография царствующего монарха, первого русского царя Ивана IV.

Таким образом, следуя логике и идеологии средневекового автора, в рамках восприятия русской истории как части всемирной истории и божественного замысла великий князь Владимирский и князь Московский Дмитрий Донской видится спасителем земли Русской, осуществившим промысел Божий.

Подобное проведенческое понимание роли великого князя Дмитрия Ивановича позволяет нам в этом же ключе осмыслить и цифровую символику «Сказания…».

Сегодня подавляющее большинство историков сходятся в том, что в тексте не идет речь о времени как таковом, которое с точностью до часа было очень сложно определить русским воинам, всего лишь основываясь на расположении солнечного диска, также сомнению подвергается и сама датировка сражения.

Для понимания проведенческого значения для средневекового человека роли Куликовской битвы в масштабе вселенской истории необходимо разобраться с датировками, используемыми в русских летописях.

Итак, после принятия христианства на Руси стал использоваться юлианский календарь, продолжительностью 365,25 суток с семидневной неделей. Летоисчисление стало вестись в соответствии с византийским календарем (юлианский календарь по византийской эре) от сотворения мира, отсчет производился с 5508 года до Рождества Христова.

Исходный момент византийской эры служил началом для всех циклов, применявшихся в расчетах при определении дат подвижных церковных праздников, связанных с временем совершения Пасхи. Однако если в Константинополе, откуда и пришел на Русь юлианский календарь, год начинался 1 сентября, древнеславянское начало года долгое время приходилось на 1 марта. Но уже в конце XIV века наряду с весенним годом в русских летописях начинают встречаться датировки, основанные на сентябрьском новолетии. В XV веке сентябрьский год полностью вытеснил мартовский.