Читать книгу - "Юридический механизм разрушения СССР - Дмитрий Лукашевич"

Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма.

Все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР»^[106].

Статья 6 в новой редакции, редакции марта 1990 г., провозгласила:

«Коммунистическая партия Советского Союза, другие политические партии, а также профсоюзные, молодежные, иные общественные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики Советского государства, в управлении государственными и общественными делами».

В отличие от прежней редакции статьи, отражавшей право КПСС «определять генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР», в новой редакции говорится о том, что КПСС, другие политические партии, а также профсоюзные, молодежные, иные общественные организации и массовые движения через своих представителей участвуют в выработке политики Советского государства.

Существенным конституционно-правовым изменением являлось указание на «другие политические партии».

Либерально настроенные депутаты хотели вообще исключить упоминание КПСС из 6 статьи Конституции СССР^[107]. Интересно отметить, что этого же хотел и сам М. С. Горбачёв, сразу же подхватив данное предложение и поставив его на голосование^[108]. Однако поправка не прошла^[109], и новая редакция ст. 6 начиналась со слов: «Коммунистическая партия Советского Союза, другие политические партии…».

Ещё на стадии обсуждения такой редакции ст. 6 Конституции СССР со стороны некоторых депутатов звучали язвительные упрёки, в том числе в адрес Председателя редакционной комиссии Съезда В. Н. Кудрявцева. Например, депутат К. Д. Лубенченко заявил: «Владимир Николаевич, соответствует ли юридической логике начало статьи 6, в которой проводится название лишь одной партии. Не означает ли это опять выражение особой роли партии в обществе? Ведь если следовать этой логике, то тогда в статье 124, где говорится о праве народных депутатов на запрос, мы запишем, например: “Егор Кузьмич Лигачёв и другие народные депутаты СССР имеют право обращаться с запросом”»^[110].

На это В. Н. Кудрявцев резонно ответил: «Егор Кузьмич Лигачёв не единственный депутат. Их более двух тысяч. А Коммунистическая партия Советского Союза пока что в масштабах Союза единственная. Поэтому здесь отражена реальность»^[111].

В целях реализации рассматриваемого положения Конституции был принят Закон СССР «Об общественных объединениях»^[112], закреплявший в ст. 8 условием создания политической партии инициативу хотя бы десяти (!) граждан. Таким образом, в новой редакции ст. 6 Конституции СССР в одном ряду с таким цивилизационно-историческим явлением, как КПСС, находилась потенциальная «Партия любителей пива». Даже в современном, по Конституции демократическом, российском государстве минимальная численность партии устанавливается в 500 человек^[113] (ранее численность устанавливалась в 10 000, затем 50 000 и 45 000 человек). А в СССР специально была установлена смехотворно низкая минимальная численность партий, чтобы это привело к скорейшему созданию и укреплению многопартийности. Многопартийность взращивали очень настойчиво и старательно.

В результате проведенной реформы к началу 1991 г. «партийное поле» стало достаточно пёстрым, причем во многих союзных республиках.

В качестве примера можно привести Литву, в которой были зарегистрированы следующие партии и общественно-политические движения: Саюдис («Движение»), Демократическая партия Литвы (ДПЛ), Христианско-демократическая партия (ХДП), Партия независимости Литвы (ПНЛ), Лига свободы Литвы (ЛСЛ), Союз таутининков (Литовский национальный союз), Партия «зеленые» Литвы (ПЗЛ), Литовская социал-демократическая партия (ЛСДП), Союз рабочих Литвы (СРЛ), Союз земледельцев Литвы (СЗЛ), Демократическая партия труда Литвы (ДПТЛ), Социалистическое движение за перестройку в Литве («Венибе – Единство – Едность»), Социалистическая федерация трудящихся Литвы (СФТЛ), Гражданские комитеты Литовской ССР^[114].

Важно отметить, что все (кроме трех последних) вышеназванные политические организации (даже партия «зеленых») выступали за независимую Литву. И подобные настроения и политические силы возникли не одномоментно, не спонтанно, а сначала находили выход в создававшихся неформальных движениях, затем – в «народных фронтах», имевших чаще всего националистическую окраску, а потом и вовсе «дозрели» до политических партий. Следовательно, введением многопартийности легализовывались силы, направленные на расчленение СССР.

На выборах в Верховный Совет Литовской ССР, прошедших в феврале 1990 г., большинство мандатов – 72 – получили депутаты от партии «Саюдис»^[115], самостоятельная компартия Литвы – 22 мандата, Компартия Литвы на платформе КПСС получила 7 мандатов, социал-демократическая партия – 9 мандатов, партия «зеленых» и христиане-демократы получили по 2 мандата, беспартийных депутатов оказалось 48^[116]. Поэтому неслучайно, получив большинство в Верховном Совете Литовской ССР, депутаты от «Саюдиса» сразу же инициировали принятие акта о восстановлении независимости Литовского государства и закона о восстановлении действия Конституции Литвы 1938 г.^[117] Тем самым был создан прецедент для всех союзных республик. В этой связи вывод о значении именно в рассматриваемый период многопартийности для КПСС и государственного единства СССР в целом очевиден.