Читать книгу - "Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер"

Нейрат и Бюлов дистанцировались от попытки предпоследнего рейхсканцлера Франца фон Папена летом 1932 г. создать антисоветский германо-франко-польский блок — идея, авторами которой выступили французские экономические круги. Нейрат не допускал мысли о признании западных границ Польши; предоставление гарантий неприкосновенности ее восточных границ в союзе с французами было для него столь же неприемлемым. Папен, теперь уже в качестве вице-канцлера в кабинете Гитлера, оказался политическим легковесом, сумевшим тем не менее привнести элемент гибкости в закостенелую ревизионистскую политику Германии.

Благодаря этому Гитлер сумел повлиять на придерживающиеся прямо противоположных точек зрения стороны. Он считал необходимым снять блокаду Германии со стороны Франции и обеспечить новый расклад сил, который позволил бы ему добиться успехов в реализации политики ревизионизма, не связывая себя при этом особыми обязательствами. Следовало создать маневренное пространство для наращивания вооружений, причем таким образом, чтобы это не спровоцировало угрозу интервенции; затем надлежало как можно скорее перейти к достижению конечной цели: уничтожению России. Так, уже спустя несколько дней после прихода к власти Гитлер начал совершать очень подвижные, лишенные догматичности маневры во внешней политике, которые в течение года привели к полной смене курса в Восточной политике, к отходу от Советского Союза и повороту в сторону Польши. Этот поворот оказался сенсацией, значение которой часто недооценивается. При этом «таблица умножения Восточной политики Германии» была убрана в стол, и в распоряжении Гитлера оказалось шесть лет, которые могли быть потрачены на подготовку войны. В результате, пусть и с некоторой натяжкой, можно сказать, что пакт Гитлера — Пилсудского 1934 г. по своим последствиям оказался не менее значимым, чем пакт Гитлера — Сталина 1939 г.!

В 1933 г. командование рейхсвера и Министерство иностранных дел отнеслись к смене внешнеполитического курса отрицательно. Вначале военные, к своему удивлению, узнали от рейхсканцлера, что он намерен во что бы то ни стало прекратить секретное сотрудничество с Красной армией. И это когда по результатам последних визитов в СССР офицеры рейхсвера отмечали, что в развитии военной промышленности этой страны наблюдается большой прогресс, извлечь из которого выгоду могла бы и Германия. Начальник Управления вооружений сухопутных войск по завершении поездки констатировал 13 июня 1933 г.: «Принимая во внимание планы русских и ту энергию, с которой они воплощают их в действительность, сотрудничество с Красной армией и советской военной промышленностью безотлагательно необходимо не только из соображений организации обороны страны, но и с учетом причин военно-технического характера». По результатам военного шпионажа в СССР пришли к выводу, что командование рейхсвера еще летом 1933 г. исходило из посылки о том, что Россия окажет Германии поддержку в случае войны с Польшей. Но «Ц-Мо» был окончательно ликвидирован в 1933 г. Единичные усилия по дальнейшему поддержанию контактов в военной области окончились неудачей. Лишь после подписания пакта Гитлера — Сталина в 1939 г. появилась возможность возобновления прежнего сотрудничества.

Начальник Управления сухопутных войск Хаммерштейн-Экворд не принял смену курса. Прощаясь 1 июля 1933 г. с офицерами Красной армии, которые принимали участие в программе обмена опытом, он пожелал обеим «дружественным армиям» придерживаться «устоявшейся линии нашего сотрудничества». В конце того же года он был вынужден оставить занимаемую должность. Руководство рейхсвера смирилось с новой политической ориентацией, тем не менее у части ответственных лиц остались положительные воспоминания о прошлом. Чтобы привыкнуть к мысли о войне с СССР, требовалось время. Еще в ноябре 1934 г. министр рейхсвера Бломберг на приеме в советском посольстве в Берлине поднял бокал крымского шампанского и произнес следующий тост: «Мы никогда не забудем, что Советская армия сделала для Германии. Я пью за будущее великой и славной Советской армии, за основанное на доверии братство оружия, сегодня и в будущем».

В Министерстве иностранных дел ощутимо присутствовало сопротивление новому курсу Гитлера. Однако рейхсканцлер был невысокого мнения о своих дипломатах. На заседании Совета министров 28 сентября 1933 г. он настаивал на том, что СССР и новый рейх существуют в условиях «острого антагонизма», который, обнаруживая себя в дипломатических формулировках, призван препятствовать восстановлению добрых взаимоотношений между двумя странами. Вместе с тем на открытии заседания нового рейхстага Гитлер во всеуслышание заявил, что правительство намерено поддерживать дружеские взаимовыгодные отношения с СССР и что борьба с немецкими коммунистами является внутренним вопросом, и, решая его, Германия не потерпит вмешательства извне. 5 мая 1933 г. рейхстаг повторно пролонгировал Берлинский договор с СССР. На деле же советско-германские отношения достигли к концу года колоссального спада, который удалось преодолеть лишь к лету 1939 г. Усилия дипломатов по поддержанию хотя бы экономических связей Гитлер игнорировал.

Вместо этого он все активнее стал налаживать контакты с Польшей, стремясь снизить напряженность вокруг Данцига. В апреле он намекнул Герберту фон Дирксену, послу Германии в Москве, что, возможно, будет заключен договор с Польшей. Возражение фон Дирксена о том, что за это придется заплатить отказом от коридора, канцлер пропустил мимо ушей. 2 мая 1933 г. он принял у себя посла Польши Альфреда Высоцкого и лично отредактировал проект коммюнике, в котором обе стороны брали на себя обязательства действовать строго в рамках заключенных соглашений. Преемника Высоцкого, Юзефа Липского, Гитлер повторно заверил в своей готовности к сотрудничеству. Спорные вопросы предстояло разрешить мирным путем. Кроме того, Гитлер продемонстрировал своим партнерам, что с пониманием относится к территориальным притязаниям Польши в адрес Литвы (Виленский край), Чехословакии (Тешинская Силезия) и Украины. Он подчеркнул необходимость совместной обороны против СССР и предложил заключить пакт о ненападении. В Варшаве увидели, что Гитлер, судя по всему, лично принял решение отойти от традиции, которой Боруссия придерживалась в прошлом, т. е. от попыток искать дружбы с Россией в ущерб Польше. «Гитлер австриец, никак уж не пруссак». Дав такую оценку, министр иностранных дел Юзеф Бек оказался не столь далек от истины.

Надлежало закрепить смену курса во внешней политике, а потому вскоре обе страны подписали договор о торговом сотрудничестве. В сентябре 1933 г. Бек и Геббельс договорились об обоюдном прекращении информационной войны и расширении культурных связей. Согласно новейшим исследованиям, эти действия Гитлера не следует истолковывать исключительно как отвлекающий маневр. Обе стороны прилагали серьезные усилия к реализации договоренностей и существенному улучшению взаимоотношений. Заключение пакта о ненападении 26 января 1934 г. увенчало сближение Германии и Польши.

ДЕКЛАРАЦИЯ О НЕПРИМЕНЕНИИ СИЛЫ МЕЖДУ ПОЛЬШЕЙ И ГЕРМАНИЕЙ