Читать книгу - "Генерал Абакумов. Палач или жертва? - Олег Смыслов"

На Устьинский мост можно было проехать только кружным путем — через Китайский проезд, Солянкой и к Устьинскому проезду. С половины последнего экипаж попадал в громадное озеро, образовавшееся от соединения вод Москвы-реки и Яузы. При переезде через Устьинский мост жуть брала. Старый ненадежный мост дрожал от сильного напора воды. […].

Все Садовники были в воде, «Болото» превратилось в настоящее море, Кадашевская и Болотная набережная были сплошь, со всеми улицами и переулками, выходящими на них, залиты водой. […].

С большими трудностями, сидя уже с ногами на сиденье экипажа, можно было проехать по Раушской набережной. Здесь вода бурлила во всю. Особенно красива была картина между Москворецким и Каменными мостами. С одной стороны тонули в воде ярко освещенные электрическими фонарями обеих мостов кремлевские стены, с другой — отражались в ней красивые дома и особняки Софийской набережной. […].

Поминутно встречались лодки с пассажирами, возвращавшимися из церквей с зажженными свечами. Совсем как на Большом канале в Венеции. Только серенад не было. […].

Где совсем была настоящая Венеция, так это в Дорогомилове. […] Здесь Москва-река разлилась вовсю. […] На большой Дорогомиловской улице все помещения первых этажей были залиты водой почти на 1 Уг аршина. […] Брянский вокзал оказался отрезанным от всего города, и проникнуть к нему можно было только на лодках или на полках ломовых. За доставку к вокзалу брали по 20 коп. с человека, сажая на полок по 15–20 человек. […].

Все смежные переулки и улицы были сплошь залиты водой, а обыватели первых этажей и подвалов бежали, кто куда попало. […] Здесь во тьме раздались душу раздирающие крики: «Караул! Помогите!» Раздались свистки городовых, с площади вокзала бросилась публика.

Из окон второго этажа дома Ушкова, со всех сторон окруженного водой, кричали, что обывателей этого дома грабят.

— Как грабят?

— Приехали на лодках, ломают двери и грабят затопленные квартиры.

В доме Ушкова открывались окна и люди требовали полицию, лодок, чтобы задержать грабителей. Публика потребовала от городовых немедленно разыскать околоточного и достать лодки. Чем кончилась эта история, мы не знаем…»

Как сообщалось в этой же газете на следующий день, наводнение одним причинило массу горя, а другим принесло выгоду: «Никогда, кажется, за все время своего существования в Москве так хорошо не торговали лампами, керосином и свечами, как вчера. В некоторых крупных ламповых магазинах к вечеру был расхватан почти весь «недорогой» товар. Дело в том, что с утра стала электрическая станция французского общества, дающая электрическую энергию почти всему городу, кроме городских трамваев».

Как говорится в газетах того времени, от паводка пострадали десятки тысяч человек. При этом утонуло только двое. Для оказания помощи пострадавшим был создан специальный Комитет — со всей России в «затонувшую» Первопрестольную люди присылали деньги, одежду, продукты. Например, пожертвования в пользу пострадавших от наводнения в Москве и Московской губернии принимала Московская купеческая управа. 23 апреля (6 мая) в Большом и Малом театрах состоялись благотворительные спектакли, которые прошли с аншлагом. Все билеты были проданы еще утром, и масса желающих попасть на них остались, как буквально подчеркивает «Русское Слово», «за бортом».

А через шесть дней произойдет распределение между пострадавшими от наводнения 50 ООО рублей, пожертвованных самим Государем Императором. Для этого на заседании, состоявшемся под председательством помощника командующему войсками генерала Глазова, будут присутствовать градоначальник, городской голова и представители всех ведомств и учреждений. На долю пострадавших в Москве они назначат сумму в 16 ООО рублей, а остальную сумму в 34 ООО рублей — на Московскую губернию.

Кроме того, биржевое и купеческое общества в пользу пострадавших от наводнения соберут 65 ООО рублей…

Но самым ярким событием 1908 года станет Тунгусское событие или Тунгусский метеороид — гипотетическое тело, вероятно, кометного происхождения, послужившее причиной воздушного взрыва, произошедшего в районе реки Подкаменная Тунгуска 17 (30) июня 1908 года в 7 часов 14,5 минуты по местному времени. Мощность взрыва оценивается в 10–40 мегатонн, что соответствует энергии крупной водородной бомбы.

Вот что напишет на своих страницах «Русская Газета» того времени:

«03 июля (20 июня) 1908 года КЕРЧЬ, 19, VI. Вчера и третьего дня ночью на небосклоне наблюдалось невиданное здесь необыкновенно яркое сияние, напоминающее северное сияние. Явление прекратилось только к утру.

04 июля (21 июня) 1908 года.

Белые ночи.

Как теперь выясняется, белые ночи наблюдались и в Москве, в ночь на среду и на вторник. Это явление обратило внимание многих и служило предметом оживленных разговоров. На северо-западе небо было ярко освещено зеленоватым светом. […].

05 июля (22 июня) 1908 года.

Провинция.

Редкое атмосферическое явление.

Царицын

(От нашего корреспондента).

17-го июня в Царицыне-на-Волге наблюдалось довольно редкое для умеренного пояса северное сияние. Сейчас же после заката солнца в северной части небосклона появилась сильная полоса света. Обычные вечерние сумерки казались нескончаемыми, и далеко за полночь было светло. Стояла белая петербургская ночь. Все предметы освещались каким-то зеленоватым светом, и от домов и заборов ложились тени, как при лунном освещении. Это явление продолжалось до рассвета, когда северо-восток озарился как бы ярким заревом громадного пожара.

Обыватели, заинтересованные редким атмосферическим явлением, по-своему толковали его.

— Конец света приходит.

— Пришествие антихриста! — говорили одни.

— Войны, междоусобные брани, нашествие иноплеменников, — толковали другие.

Большинство же принимало северное сияние за зарево большого пожара в каком-либо из близлежащих сел».

Кто знает, рассказывали ли своему сыну родители об этих и других катаклизмах и событиях, но в апреле 1917 г. Виктору Абакумову исполнилось девять лет, и день 18 апреля (1 мая) он должен был запомнить на всю жизнь, как и последующие за ним дни и месяцы. По свидетельству очевидца, несмотря на холодную погоду (снег, дождь, град), на улицах и площадях Москвы в те часы сошлось более три четверти всего московского населения: «с 11 ч. утра до 2 ч. дня. За эти три часа мы прошли по Сретенке, Большой Лубянке, Лубянской площади, Театральным проездом, Театральной, Воскресенской и Красной площадям и затем по Тверской до Страстной площади. Везде тучи народа — демонстрирующего и созерцающего. Демонстранты с флагами-знаменами. Конечно, красного цвета, иногда с богатыми украшениями, золотыми и серебряными позументами и кистями, а также с вышивками и рисунками разных эмблем. Участвовали в демонстрации и войска со своими оркестрами, но не скажу, чтобы они радовали своим видом. Как-то шли нестройно, подчеркивающее демократично — не было строевого порядка, офицеры тушевались и, смешиваясь с солдатами, не давали нужного военного тона, одним словом, это уже было не войско, а толпа.