Читать книгу - "Асы нелегальной разведки - Николай Шварев"

«Сов. секретно (для Розенфельда).

Эдмунд Фрейхер фон Терманн посетил Советский Союз, чтобы переговорить с послом Германии Дирксеном о своей дипломатической работе в СССР. Он хотел бы получить должность генконсула в Тифлисе. Фон Терманн знает русский язык, так как был военнопленным в Сибири. Жена его — Вильма Реймере — рижанка (немка), окончила в Риге гимназию, свободно говорит по-русски. Сторонник возрождения Германии на идеях Гитлера».

До начала Второй мировой войны он был самым популярным персонажем дипломатической жизни в Аргентине. В начале 1941 года немецкий посол ездил в Берлин. По возвращении состоялось совещание с немецкими послами в Чили, Перу и Боливии. Как потом стало известно, фон Терманн привёз тревожное известие: Гитлер принял решение о войне с Советским Союзом. Об этом посол и сообщил своим коллегам. Ориентировочный срок нападения на СССР — май 1941 года. Посол знал Россию и русских и считал, что Советский Союз не надо было трогать до полного разгрома Англии. Но этими сомнениями он не делился ни с кем, даже со своей женой Вильмой.

Для «Артура» было очевидно, что за фон Терманном и германским посольством требовалось установить слежку. Но для этого нужны были подготовленные агенты. Таковыми можно было считать «Отто» и «Дино». Они довольно полно освещали деятельность штаб-квартиры рейха в Аргентине. «Отто» служил в департаменте полиции, который обеспечивал безопасность иностранных посольств в Буэнос-Айресе. Аргентинцы установили плотное наблюдение за миссиями США, Великобритании, Италии. Немцы не были исключением.

Однажды «Отто» рассказал Иосифу о том, что, по достоверным данным, в германское посольство доставлена большая партия взрывчатки. Эта информация стала достоянием гласности. В резиденцию посла фон Терманна поступил анонимный звонок. Трубку взяла фрау Терманн. Незнакомый мужчина сообщил: «На территории вашего посольства находится грузовик, который может поссорить наши страны. И тогда вам всем придётся вернуться на родину».

Фрау Терманн срочно вызвала супруга в резиденцию. Посол разыскал курьера и потребовал вскрыть ящики, прибывшие с дипломатической почтой. Курьер недолго сопротивлялся и признал:

— В ящиках взрывчатка.

Посол опешил:

— Какая взрывчатка?

— Для специальных целей. Через день-два мы уберём её из посольства конспиративно.

— Я запрещаю делать это. Аргентинцы знают о взрывчатке. Они должны быть уверены, что мы не намерены использовать её на территории Аргентины.

По приказу посла поздней ночью грузовик покинул территорию посольства и на одной из свалок взрывчатку сбросили в глубокую яму…

В начале 1942 года Гитлер отозвал фон Терманна из Аргентины, словно давая понять, что его «заинтересованность» в этой стране как плацдарме для экспансии на континенте является пропагандистской шумихой союзников.

В порту один из журналистов спросил фон Терманна:

— С какими чувствами вы покидаете Буэнос-Айрес, господин посол?

— С самыми тёплыми! Я доволен своей работой в Аргентине. Это были лучшие годы моей жизни! Как-никак восемь с половиной лет! Я хорошо узнал вашу страну. Хотел бы передать мои приветствия трудолюбивому аргентинскому народу. Я уверен, что у него многообещающее будущее. Я доволен, что возвращаюсь на родину. Идёт война, и я хочу быть с моим народом.

Баронесса Терманн слушала мужа, улыбалась, но в душе её не было оптимизма. Они ехали на войну.

Отчалить судну вовремя не удалось. В трюмах «Монте Норбеа», там, где были складированы ящики с продовольствием, вспыхнул пожар. Это было прощальное «послание» Д-группы «Артура» германскому послу.

Пожарные прибыли быстро. С опозданием на пять часов пароход все-таки отчалил. Но это был не последний инцидент с «Монте Норбеа». На полпути между берегами Южной Америки и Африки пароход был перехвачен английскими крейсерами. Супругам Терманн пришлось ещё раз пострадать за Германию. Досмотрщики перевернули весь багаж, перебрали все вещи, даже книги перелистали. Несмотря на дипломатический иммунитет немцев, англичане осуществили их физический досмотр, заставив раздеться почти донага. «Конечно, они ничего не нашли, что могло бы скомпрометировать посла, — сказал фон Терманн. — В отместку англичане похитили наши личные вещи и две тысячи долларов».

В середине 1942 года в Буэнос-Айрес прибыла Лаура. Два года разлуки! И каких! Пережить их могла только настоящая любовь.

Её путешествие было долгим и утомительным. Морем на пароходе через Панамский канал, затем вдоль тихоокеанского побережья до Вальпараисо. В порту её встретил Леопольдо Ареналь — настоящий чилийский кабальеро..

В Чили Лаура ни под каким видом не захотела останавливаться. На всё следовал отрицательный ответ. Всё это потом, потом. Не надо привлекать внимание к её приезду. Скорей в Буэнос-Айрес, к Хосе! Он ждёт!

Наконец они встретились на вокзале, обнялись, застыли на несколько мгновений…

— Как долго ты добиралась сюда! — сказал Иосиф, вглядываясь в лицо Лауры. — Пришлось послать много писем, чтобы в Нью-Йорке вспомнили, что у меня есть жена.

— Ну, это их волнует меньше всего, — улыбнулась Лаура. — Моя миссия: оказание помощи по связи, техническим вопросам и финансам. Про мужа — ни слова…

Лаура с нескрываемым любопытством осмотрела скромную квартиру резидента-нелегала «Артура». Самым дорогим предметом в ней был радиоприёмник. Всё остальное выглядело ветхим и особой ценности не представляло вообще.

— Всё, кончилась твоя холостяцкая жизнь, — сказала Лаура. — Теперь ты в надёжных руках!

Она расстегнула кофту:

— Помоги снять пояс. В нём деньги на твою работу.

И тут же поправилась: на нашу работу. Вскоре они сменили квартиру, переехали на улицу Сан-Матео.

Сан-Матео — улица небольшая, протяжённость её всего-то 200–300 метров. На ней-то в 1942–1944 годах и жил в доме номер 3761 резидент советской нелегальной разведки «Артур». Немецкие агенты и временные союзники-«конкуренты» пытались обнаружить штаб-квартиру советского резидента-нелегала в Буэнос-Айресе, откуда он руководил своей разведывательной сетью. Однако адрес на Сан-Матео так никогда и не был установлен.

Связь резидентуры «Артура» с Нью-Йорком поддерживалась через почтовый канал и курьеров. Подобным образом осуществлялась связь с филиалами в Чили, Уругвае и Бразилии. Почта в Южной Америке не отличалась надёжностью. Письма порой пропадали по вине нерадивых почтальонов. Однако из нескольких сот писем, которыми обменялась резидентура в Буэнос-Айресе и её филиалы за три года активной работы, затерялось не более двух-трёх. И всё-таки связь с Москвой через Нью-Йорк оставалась слабым звеном в деятельности нелегальной резидентуры «Артура».

Памятуя, что наиболее уязвимое место в работе разведчика — это связь, «Артур» старался чаще менять адреса переписки. Со временем тайнопись сменили на микрофотографию (микроточка).

И все же, несмотря на все ухищрения, проколов избежать не удалось. Примерно с 1943 года в обстановке строжайшей секретности американцы приступили к реализации ещё одной операции против «красного союзника» под названием «Венона». Они пытались расшифровать сообщения, которыми обменивались Москва и её дипломатические и торговые представительства за рубежом. В результате «конкурентам» стали известны имена некоторых советских агентов, действовавших в США и Мексике в 1939–1940 годах. Были подтверждены и данные ФБР о том, что в Аргентине находится хорошо законспирированный советский резидент нелегальной разведки.