Читать книгу - "Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев"

— Ну, дак что… — приступил к супу.

* * *

Около Фрунзенского РОВД царило оживление. Небольшая толпа, состоящая преимущественно из женщин, волновалась перед цепочкой постовых, перегородивших улицу. Машины вологжан тоже не пустили.

— Сами поймёте почему, — ответил старший, — пешком пройдёте, там недалеко.

Пройдя кордон, Костя уже начал понимать причину перекрытия улицы, а подойдя поближе, окончательно удостоверился в правильности своих предположений. Несколько человек, скорее всего сотрудников отдела, что-то собирали в резиновых перчатках по улице. Всё тот же следователь Магомед, стоя около входа в РОВД, беседовал с начальником криминальной милиции отдела. Его Костя пару раз видел у Жоганюка.

— Глянь! — идущий рядом Таричев, толкнул Катаева в бок.

Одиноко стоящий тополь был словно выкушен многорядной зубастой пастью. Стена дома, расположенного метрах в пятнадцати от него пестрела свежими осколочными зарубками. Такие же отметки присутствовали и на всей фронтальной стороне здания РОВД. На соседних, от пострадавшего тополя, кустах и деревьях, висели какие-то серо-сизые тряпки. Что-то похожее и собирали по улице люди в перчатках. Приблизившись ещё на несколько метров, Костя понял, что это элементы человеческого тела.

— A-а, совэтники… — растянул лицо в хищной улыбке начальник КМ, — слэдовател асмотр закончыл, тэррорист задэржан…

Он легонько пнул своей нубуковой туфлёй, стоящую рядом, всю в бурых разводах и кровавых пятнах, набитую чем-то грязную наволочку, больше напоминавшую картофельный мешок.

— Турпал Алиевич, сабрали вроде всё, кароче… Там на дэрэве осталось кышков нэмного… Высоко, нэ достать… — подошедший сотрудник, опустил в мешок что-то склизкое.

— А нога вторая гыдэ? — Турпал Алиевич строго посмотрел на подчинённого.

— Можэт за гаражи улэтэла, — пожал тот плечами и пошёл к заканчивающим сборы коллегам.

— Этого достаточно будет, — Магомед, подуставший за сегодняший суматошный день, больше задерживаться не планировал.

— Можэт савэтники апознают, — видимо, пытаясь проверить на «слабо», кивнул на мешок Турпал Алиевич.

Костя, успел повоевать да и в Вологде работал в уголовном розыске по линии «потеряшек» и неустановленных трупов, поэтому на браваду чеченца только мысленно усмехнулся. Присев на корточки, он спокойно заглянул в окровавленный мешок. Конечно, глупо было бы что-нибудь опознать. Вперемешку с кишками и внутренними органами лежала, вывалянная в грязи голова с куском ключицы и, чудом не оторвавшейся рукой. Из хаоса ливера тесно в материю мешка вжималась голень, с налипшими травинками. Ещё глубже, утрам-бованней, синела джинсовая ткань, прикрывая, судя по всему, ягодичные части. Смрадный запах нечистот ве-ерно пахнул в лицо. Заглянувший было, Катаеву через плечо, Таричев, отшатнулся и ушёл в сторону. У себя в Череповце, он в основном ловил карманников, а «жмуров» видел большей частью на ориентировках.

— Лицо знакомое, а фамилию не могу вспомнить, — шутейно покачал головой Костя и спокойно посмотрел в глаза начальника КМ.

Немного разочарованный Турпал Алиевич, тем не менее улыбнулся:

— «Убойщик», да?

— Типа того… — уклонился опер и повернулся к Магомеду, — мы нужны?

— Донести помогите до нашей «буханки», — ткнул пальцем в мешок следователь.

Саша Таричев торопливо зашагал в сторону цепи постовых, перекрывавших улицу. Костя, покачав головой, взялся за один конец наволочки, второй рукой, поправляя, сползающий за спину, автомат.

— Асламбек! — понявший ситуацию, по-чеченски, крикнул Турпал Алиевич кому-то из оперативников.

Один из них, среднего роста, плотный парень в спортивной куртке неторопливо направился к Катаеву. Пока они тащили мешок с останками к прокурорской машине, Асламбек рассказал, что, по словам очевидцев, молодой парень (тот, что в мешке), не доходя до шлагбаума, пытался повесить на тополь тяжёлую холщовую сумку. Внимания на него никто особо не обращал. Одет он был а-ля Гаврош, да и до отдела было далековато. Скорей всего, замысел был направлен на возможный проезд мимо заминированного дерева какой-нибудь федеральной техники или легковушек РОВД. Техническая неполадка или неосторожное обращение привели к взрыву. Закладывающий фугас, боевик был разорван на куски, но, слава Аллаху, больше никто не пострадал. Если не считать, посечённых осколками зданий.

По приезду на ПВД, Магомед почему-то заартачился и решение о судьбе останков возложил на опергруппу. Таричев и Катаев, попытались что-то вякнуть о процессуальных обязанностях следователя, но вместо ответа увидели лишь сутулую прокурорскую спину. Опера попытались сделать такой же ход, но водитель Магомеда, слышавший весь разговор, подрулил к входу в оперской кубрик и, свалив мешок, уехал.

Омоновцы, руководимые Малдером и напоминающие, палачей, прихвативших халтуру на дом, подволочив тяжёлую ношу к стене, тоже откланялись.

— Не хреново вы съездили, — вышедший покурить Рябинин, носком ботинка, приподнял край наволочки.

— Дай сигарету, — попросил Таричев.

— Ты ж не куришь, — удивился Сергей, протянув «эл эмину».

— Закуришь тут…

Таричев отдал Косте автомат и, вместе с Рябининым ушёл в курилку. Катаев, постояв ещё минуту над мешком, под которым натекала сизо-красная жижа, сплюнул и ушёл в кубрик. Сбросив оружие, броник, форменную куртку и, заглотив полбутылки минералки, он вышел обратно на воздух. Надо было попытаться принять решение по останкам подрывника. К этому времени, около входа уже клубилась небольшая тусовка. Несколько омоновцев, пара «комендачей», излишне громко разговаривая, рассматривали, распахнув края, содержимое наволочки. У одного из «комендачей» пару раз щёлкнул в руках фотоаппарат.

После возвращения Катаева из умывальни и оперов из курилки, площадка перед входом напоминала проходной двор. Кто-то подходил, кто-то отходил. Один пьяный «комендач», присев на корточки смачно плюнул в оторванную голову.

Другой попытался расстегнуть ширинку, но тут уже не выдержал Рябинин:

— Бл… хорош парни! На хер глумитесь-то!?

Что-то обиженно бормотнув, «псы войны» отошли.

Пошедший через десять минут дождь загнал всех под крышу. Раскрытый мешок остался тяжелеть под упругими струями весеннего ливня.

Чувство дурацкой ответственности не покидало Катаева. Как в детской повести «Честное слово». И дело вроде не твое, и «жмур» при удачном для него раскладе, мог бы рвануть закладку около, но смотреть на деланно веселящуюся толпу вокруг человеческого мяса и костей, было противно.

— Серый, — Костя отозвал из-за стола Рябинина, запаривающего пластмассовый бич-пакет, — на минуту…

Они вышли на «продол» и, не дойдя до шелестящего дождём, выхода остановились.

— Давай «жмура» закопаем, — глядя в сторону, предложил Костя, — а то завоняет на жаре…