Читать книгу - "Князь Олег - Василий Седугин"

Едва ступил на крыльцо, как резная дверь отворилась, и на пороге показался бородатый, полный мужчина, из-за него выглядывало испуганное личико женщины. Мужчина решительно двинулся вперед, в руках его Олег увидел поднос, на котором лежали хлеб и деревянная расписная солонка.

— Добро пожаловать в мой дом, — чуть поклонившись, вздрагивающим голосом произнес мужчина на норманнском языке. — Отведай наш хлеб-соль и будь дорогим гостем!

«Купец! — тотчас догадался Олег. — Часто бывал в Скандинавии и выучился разговаривать по-нашему. Лучшего себе и вообразить нельзя!»

Ответил:

— Спасибо за приглашение. Я пришел в этот дом с мирными намерениями.

Он отломил кусочек хлеба, посолил его и съел. От Ставра он знал об этом славянском обычае и в точности его исполнил. Тогда хозяин отошел в сторонку и пропустил гостя мимо себя в помещение.

В прихожей горела свеча. При ее свете Олег разглядел двери в боковые комнаты и ведущую вверх крутую лестницу.

— Прошу пожаловать в мою горницу, дорогой гость, — забегая вперед, частил словами купец. — Вот, пожалуйста, проходи и будь как дома. Сейчас принесут еду-питье, не побрезгуй нашим угощением!

Горница была небольшая, уютная. В окно сквозь маленькие разноцветные стекла светило утреннее солнце, освещая накрытый белой скатертью стол, с резными спинками стулья, развешанные по стенам дорогие ковры, разноцветные половики.

Олег отодвинул подальше от стола один из стульев, опустился на него и, положив руки на меч, замер. Квадратное лицо его было невозмутимо, тяжелые веки прикрывали глубокопосаженные глаза, он весь ушел в себя. С виду он был спокоен, но в голове вихрем неслись мысли: «Как поступать дальше? Как сделать так, чтобы не ошибиться и не настроить против себя местное население? Ошибку в самом начале сразу заметят, и потом ее трудно будет исправить».

Между тем слуги купца, словно мыши, молча и бесшумно накрыли стол. Здесь были и отварная говядина, и речная рыба, и подовые пироги, и вчерашняя каша с маслом, и маленькие соленые грибочки, и медовуха.

— Потчуйся, конунг, — суетливо предлагал купец. — Чем богаты, тем и рады!

«Любая власть находит своих прихлебателей и пособников, — брезгливо думал Олег, принимаясь за еду. — Всегда появляются люди, которые плюют на все, лишь бы была выгода и возможность обогатиться, а в остальном — хоть трава не расти! Впрочем, как обойтись без таких людей, как этот купец? Придется с ним ладить и продвигать. Такие люди устилают дорогу к власти».

— Благодарю, — ответил он. — Я прибыл в эту страну намерением уважать местные обычаи.

— Это похвально, конунг. Тем самым ты многого добьешься, конунг.

— А как по-славянски звучит мое звание?

— Князь. Вождь племени зовется князем.

— Зови меня с этого момента князем. — И, перейдя на славянский, спросил: — А как твое имя?

— Велегост. Из купцов я. Так ты знаешь наш язык?

— Немного.

— Это замечательно! — оживился Велегост. — Народ ладожский будет доволен, что новый властитель владеет славянским наречием.

«Чему он радуется? — недоумевал Олег. — Я на меч взял его родной город, а он расплывается от умиления. Ох, ухо востро надо держать с этим человеком!»

— Я прибыл в Ладогу не грабить и не насиловать, — скрывая неприязнь, проговорил он. — Я собираюсь наладить порядок и спокойствие в вашей стране, защитить ее от нападения и грабежа.

— Похвально, похвально, — заерзал на стуле Велегост. — Это наверняка понравится любому ладожанину.

— Мне бы хотелось наладить тесную связь с руководителями города и окрестных земель. Расскажи мне, как управляется ваша страна?

— Мы принадлежим к славянскому племени словен, — старательно выговаривая слова, отвечал Велегост. — До недавнего времени нами управляли князья из старинного рода Словенов. Однако не так давно, пятнадцать лет назад, погиб в войне против германцев князь Гостомысл[1]. Умерли или погибли в битвах все его сыновья. Только дочь его, Умила, выдана за князя бодричей и проживает где-то на берегах Балтийского моря.

— Бодричи, насколько я знаю, славянское племя?

— Да. Оно обитает между реками Лабой и Одрой. Но что женщина? Уехала в другую страну, там теперь ее родина. А у нас прервался род Словенов, некому занять престол князя в Новгороде. После гибели Гостомысла вече новгородское избирает посадников. Они управляют нашей землей. Сейчас посадником Вадим, человек богатырской силы и высокого, боевого духа. В большом почете он у новгородцев и всех словен.

— А кто начальствует в Ладоге?

— Посадник Богумир. Старец весьма разумный и непреклонный.

— Как, по-твоему, он встретит меня?

Велегост замялся, как видно, не решаясь сказать правду.

— Думаешь, будет мне противоречить? — настаивал Олег.

Купец пожал плечами, стал говорить уклончиво:

— Старец несгибаем. А за ним стоит весь народ ладожский. Так что сам понимаешь…

Олег задумался, пожевал сухими жесткими губами. Произнес:

— Позовешь его ко мне. Сейчас же.

Велегост испуганно посмотрел на него, пробормотал:

— Он не пойдет…

Олег поднял тяжелый взгляд на купца. Тот невольно втянул голову в плечи, но не добавил ни слова. Олег понял, что от него ничего не добиться, отвел взгляд в сторону. Купец облегченно вздохнул.

Долго молчали.

Наконец Олег сказал:

— Хорошо. Сам к нему отправлюсь. — И добавил: — Один и без оружия.

Утро было в самом разгаре. На площади и улицах ходили только норманны, они стояли и на крепостных стенах. Все шло так, как надо. Олег пересек площадь и подошел к терему посадника. Мельком оглядев его, он вновь подивился искусной резьбе; не резьба по дереву, а настоящее кружево. Такого в Скандинавии не увидишь, там сделано добротно, но не столь вычурно и красиво.

Когда подошел к горнице посадника, то невольно удивился невысокой двери.

— Что, в этом доме карлики живут? — недоуменно спросил он.

— Нет, — ответил ему стоявший рядом слуга. — Просто хозяин хочет, чтобы каждый пришедший к нему человек кланялся ему с порога. Таков у нас обычай.

Недоуменно хмыкнув, Олег отворил дверь и вошел в просторное помещение. Прямо перед собой он увидел стоявшего в окружении домочадцев хозяина, длиннобородого старца с властным взглядом из-под насупленных бровей. Выходит, он, конунг, с самого порога, поклонился ему. Олега это задело, но он не подал и виду.