Читать книгу - "Григорий Распутин - Алексей Варламов"

«Хотя за последнее время атмосфера вокруг меня и сгущалась, тем не менее, ехавши к Щербатову, я никак не ожидал такого финала. Я несколько раз перечел строки Государя и возвратил записку министру; мне стало ясно, что на Государя было оказано влияние», – вспоминал товарищ министра.

«Увольнение Джунковского подняло большой шум и это было сразу же приписано немилости Императрицы и проискам Распутина, – продолжал Спиридович. – Дело в том, что о докладе генерала узнали многие. Теперь говорили, что ездившие в Москву Н. П. Саблин и Белецкий привезли неблагоприятные для Джунковского сведения, сообщенные будто бы Юсуповым и уволенным градоначальником Адриановым. Последний искал теперь поддержки у А. А. Вырубовой и заявлял, что в знаменитом апрельском скандале в ресторане "У Яра" Распутин ничего особенно скверного не делал и был оклеветан.

Эти слухи подогрели общие симпатии к уволенному Джунковскому. Он был завален письмами и телеграммами с выражением сочувствия. Принц Ольденбургский предлагал ему место при себе. Эти выражения симпатии были приняты в Царском Селе как демонстрация против Государыни. Это как бы окончательно уронило Джунковского в глазах Их Величеств, особенно, когда до них дошли слухи, что приехавший в Москву Джунковский был принят почетно в Московское дворянство, удостоился чествования дворянами и, не стесняясь, рассказывал о своей борьбе с Распутиным и о его зловредной роли.

От Гучкова генерал получил тогда письмо, в котором тот, выражая свое сочувствие, прозрачно намекнул, что когда придет момент, то новая Россия не забудет заслуг генерала и т. д. Поблагодарив автора письма за внимание, генерал ответил ему, что изменником своему Государю он никогда не был и не будет.

Стараясь позже полнее осветить истинную причину увольнения Джунковского и постигшей его немилости Государя, я узнал следующее.

Его начальник, князь Щербатов считал, что его уволили за то, что в появившейся в прессе статье о Распутине Государь нашел некоторые фразы, тождественные с фразами доклада Джунковского. Дворцовому коменданту, Воейкову Государь сказал в те дни по поводу доклада Джунковского так:

"Джунковский меня очень удивил, поднимая вопрос, уже поконченный на докладе Маклакова два месяца тому назад".

Н. П. Саблин передавал мне со слов Государя следующее. Сделав Государю доклад и уходя, Джунковский оставил Его Величеству письменный доклад о Распутине. В нем Государь нашел сведения, которых генерал не доложил Государю. Государь рассердился, назвал такой поступок недостойным и трусостью».

А далее Спиридович называет еще один мотив отставки Джунковского и, надо отдать ему должное, называет убедительно:

«Мне же лично кажется, что истинная причина увольнения генерала кроется еще и в следующем. От генерала Джунковского Государь никогда не слышал доклада, предостережения о том, что подготовлялось в смысле "заговора". Не считал ли Государь (а Царица наверно считала) это молчание странным, если не подозрительным со стороны того, кто по должности должен был бы первым знать о том и доложить Его Величеству.

Не докладывалось ничего на эту тему Государю и со стороны князя Щербатова. Позже князь писал мне:

"Относительно вашего второго вопроса, могу вас заверить, что ни от кого из моих коллег по Совету Министров, ни от Маклакова (с которым я был еще по Полтаве в личных хороших семейных отношениях), ни от кого-либо из подчиненных или многочисленных знакомых из самых разнообразных слоев общества, я никогда не слышал о замышлявшемся, будто бы, государственном перевороте в пользу В. Кн. Николая Николаевича, тем более не имел я основания говорить на эту тему с Государем"».

Щербатов либо лукавил, либо действительно был полным профаном и, следовательно, своей должности не соответствовал, потому что заговор был. К очень важной, ключевой во всей этой истории теме заговора Великого Князя Николая Николаевича против Императрицы, о чем Джунковский обязан был известить и не известил Государя, мы обратимся в одной из следующих глав, а пока отметим, что хотя газеты сообщали о том, что Распутин выслан из Петрограда без права возвращения в столицу, в дневнике Императора негодование никак не отразилось.

«4-го августа. Вторник. Вечером приехал Григорий, побеседовал с нами и благословил меня иконой».

Но скандалы, с Григорием связанные, на этом не прекратились.

«9 августа Григорий Распутин при восьмичасовом переезде на пароходе "Товарпар", переполненном публикой, из Тюмени в село Покровское напился пьян и учинил невероятное безобразие. К сожалению, ни на пароходе, ни на пристани не было чина полиции, и показания свидетелей пришлось собирать враздробь, а командир парохода, далеко ушедшего, и сейчас еще не допрошен, – писал губернатор Тобольска Андрей Станкевич министру внутренних дел князю Н. Б. Щербатову. – Тем не менее, из прилагаемых свидетельств, в особенности написанного шведом-этнографом Гартвельдом, имеется полная картина недопустимого публичного беспорядка, произведенного Распутиным…»

Вышеприведенная цитата взята из книги Р. Бэттса, и в этом смысле любопытно сравнить, как описывается один и тот же эпизод из жизни Распутина двумя исследователями: Ричардом Бэттсом и Олегом Платоновым.