Читать книгу - "От межколониальных конфликтов к битве империй. Англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII - начале XVIII в. - Юрий Акимов"

Ситуация, сложившаяся в Акадии в конце 1700-х годов, полностью подтверждает известное выражение о том, что беда никогда не приходит одна. В 1709-1710 гг. на несчастную колонию обрушились стихийные бедствия. Лето 1709 г. выдалось на редкость неурожайным. В довершение всего в начале 1710 г. в Акадии разразилась сильная эпидемия какой-то доселе невиданной страшной болезни (судя по описаниям, это была пурпура (болезнь Верльгофа) — действительно довольно редкое заболевание). Только в Пор-Руайяле умерла 1/10 часть жителей. Особенно сильно от этого недуга пострадали абенаки, что помимо всего прочего негативно сказалось на обороноспособности колонии.

Тем временем в Бостоне вернулись к идее нападения на Акадию, которая в конце 1709 г. объединила самые различные слои населения Новой Англии. Ее активными сторонниками оставались Дадли и Ветч, несколько умерившие свои аппетиты после бесславного летнего ожидания, но в то же время стремившиеся хоть как-то реабилитировать себя в глазах сограждан. Кроме того, все больше судовладельцев и коммерсантов из Бостона, Сейлема и других поселений стремились обеспечить себе, как говорилось в одной из их петиций, «свободу рыбной ловли у этих [т. е. акадийских. — Ю. А.] берегов и в этих гаванях», а также получить доступ к месторождениям угля и возможность вести заготовку мачтового леса на территории французских владений.^[1167]

Надо признать, что, несмотря на активные действия французских каперов, масштабы английского (или, точнее, новоанглийского) рыболовного промысла в акадийских водах в период Войны за испанское наследство нисколько не сократились. В январе 1710 г. Сюберказ сетовал по этому поводу: «Мне чрезвычайно больно видеть, как господа бостонцы обогащаются в наших владениях».^[1168] Рыболовные суда из Массачусетса, Нью-Гемпшира и других колоний приходили сотнями, и захват даже нескольких десятков из них никак не влиял на ситуацию, но лишь сильнее озлоблял англо-американцев.

Тем временем в метрополии зимой 1709-1710 гг. активную деятельность развили приехавшие туда представители колоний Ф. Никольсон и П. Скайлер. Власти Нью-Йорка сделали ловкий ход: по их предложению вместе со Скайлером в Лондон было отправлено пять индейских вождей, которые должны были помочь привлечь внимание общества и правительства к проблемам колоний. Правда, один из индейцев по дороге умер, однако остальные — один могиканин и трое ирокезов (один из этих троих был знаменитый Тейаногин (Хендрик)) — благополучно добрались до Лондона. Там было объявлено, что это «могущественный император мохоук» и три подвластных ему «короля», которые признают себя подданными Ее Величества и прибыли, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение и обратиться с просьбой оказать им помощь против французов. Поскольку никто из вождей не говорил по-английски, Скайлер, выступая в роли «переводчика», мог говорить от их имени все, что считал нужным.

Трюк удался. Появление «американских королей» произвело при дворе настоящий фурор. Индейцам были сшиты специальные костюмы, их возили в дорогом экипаже по столице и ее окрестностям, демонстрируя богатство и могущество Англии. О них упоминали в своих статьях и памфлетах Стил и Аддисон, а голландский художник Б. Верельст написал их портреты (рис. 20). Вождей приглашали к себе аристократы и члены правительства, а спустя некоторое время герцог Шрусбери представил их королеве. Богобоязненная Анна больше всего была озабочена распространением христианства среди индейцев (для рассмотрение этого вопроса даже был создан специальный комитет), однако она благосклонно выслушала и другие «просьбы» вождей, пообещав оказать им содействие.^[1169]

В целом все получилось так, как рассчитывали Скайлер и его нью-йоркские коллеги. Визит «американских королей» действительно способствовал привлечению внимания правительства к проблемам колоний. Уже в начале года Никольсону удалось убедить министров в необходимости захвата Акадии, что должно было явиться первым шагом к изгнанию французов из Северной Америки, который к тому же можно было осуществить сравнительно небольшими силами. В то же время вигский кабинет не счел целесообразным предпринимать операцию против Канады и направлять в колонии крупные контингенты, так как весной 1710 г. появились слухи о подготовке нового вторжения сил Претендента в Шотландию. Кроме того, как мы уже говорили, многие влиятельные вигские политики вообще были против всякого отвлечения английских сухопутных и военно-морских сил из Европы.

^{Рис. 20. Портрет Тейаногина (Хендрика) — одного из «американских королей», сделанный во время посещения Лондона зимой 1709-1710 гг.}

18 марта 1710 г. Никольсон был назначен главнокомандующим всеми английскими и колониальными войсками в Северной Америке (в чине бригадного генерала), которые выделялись для атаки на Пор-Руайяль или «любое другое место в этих краях, которое находится в руках неприятеля». Его первым заместителем был назначен Ветч. Для операции было выделено пять военных кораблей и 500 морских пехотинцев, которые должны были соединиться в Бостоне с колониальными войсками из Новой Англии, набранными в соответствии с квотами, предусмотренными планом 1709 г. Колонии также должны были обеспечить их транспортом, боеприпасами, продовольствием и т. п.

Из-за различных бюрократических проволочек Никольсон смог покинуть Англию лишь в середине мая. В конечном итоге вместе с ним было отправлено всего около 400 бойцов, половину из которых к тому же составляли новобранцы. Однако прибытие даже таких небольших сил вызвало колоссальный подъем в колонии. Легислатура Массачусетса направила королеве специальное послание с благодарностью за то, что «сухопутные и морские силы из Великобритании прибыли, чтобы захватить Пор-Руайяль <…> и таким образом избавить нас от нападений наших злобных соседей французов; <…> это требует нашей самой смиренной признательности, смешанной с глубочайшей благодарностью лучшей из королев, чья врожденная осеняющая нас доброта наполняет Ее королевское сердце, столь чутко прислушивающееся к малейшей просьбе последнего из ее подданных и пристально смотрящее на тех, кто находится в такой дали от царственного трона <…> Новая Шотландия должна быть возвращена в лоно Вашей империи <…> и она впоследствии всегда может оставаться британской колонией».^[1170]