Читать книгу - "В пасти Дракона - Александр Красницкий"

— Синь-Хо, прошу вас, успокойтесь! — вступился Вань-Цзы.

— Теперь-то успокоиться! Когда же не сказать всей правды, как не в эти последние минуты? Лицемерие, лицемерие! Бунт, мятеж... против кого?

Синь-Хо вдруг осёкся, огляделся и увидел испуганное лицо Елены.

— Простите меня, — тихо сказал он. — Вы были здесь до сих пор гостьей, а я... я, кажется, забылся... Но поймите и вы, какие чувства волнуют нас. Зачем вы сказали это слово — «бунт»? Бунт может быть только против законных властей, а разве Европа уже стала правительством Китая?.. Нет. Она к этому стремится, и когда ей удастся это, то, пожалуй, всякое восстание в Китае можно будет считать бунтом, а до тех пор — нет...

Синь-Хо замолчал; потом после минутного молчания продолжил:

— Восставал ли когда-нибудь китайский народ против ваших священников, русская? Никогда! Христиане по вашему обряду всегда жили в мире с последователями Кон-Фу-Цзы и Лао-Цзы. Гнев народный обрушивался только на тех посланцев Европы, которые, проповедуя любовь, сами стремились к насилию над свободной волей, над духом своего ближнего. Вы скажете, что сожжена теперь в Пекине ваша духовная Миссия, что разорено селение христиан по вашему обряду. Но разве обезумевшая толпа в состоянии разбирать правых и виноватых? Прискорбно, что пострадали невиновные. Но такое везде может случиться, не только в Китае... Если бы могли знать, сколько в Пекине погибло людей, которых нельзя заподозрить в приязни к европейцам, сколько разрушено зданий ни за что ни про что... Толпа не разбирала. Кто не шёл с нею, тот был против неё... Да и когда всё это случилось? Только тогда, когда Европа поступила с китайским народом, как поступают с бунтовщиками. Европейцы вторглись в пределы Китая, европейские полки пошли на столицу великой страны, а когда наше правительство нашло нужным оформить это и само объявило войну, над нами смеялись те, которые должны бы были краснеть от стыда. Называли безумием это объявление воины одиннадцати державам. И вот мы стали бунтовщиками, мятежниками. Это мы, во главе которых до сей минуты остаётся законное правительство с признанным всем миром правителем... Эх!

Синь-Хо глубоко вздохнул.

— И отчего всё так! — продолжал он. Говорить о любви к отечеству, постоянно кричать о ней, только кричать — это доблесть для европейца, а любить его, как любим все мы, умирать за него — это мятеж... И расправляться будут с нами, как с мятежниками. Вы, вероятно, увидите это сами. Уже сейчас бродят по Пекину европейцы. — Они ещё не освоились здесь, но едва попривыкнут, и тогда... горе моей Родине! — глаза Синь-Хо загорелись зловещим огнём. — Однако даром это им не пройдёт... На свою беду они пришли сюда! Горе им, когда страна Неба станет под ружьё, как стала Европа! Тогда мы будем предписывать законы миру и тогда сами станем глядеть на европейцев, как на бунтовщиков. Шестисотмиллионный народ в состоянии поступить так. Что тогда скажет Европа? Вон и теперь там, на белом материке, говорят, что к нам не пустят оружия... Да стоит только показать горсть золота европейцам, как у нас будет всё, что нужно: и лучшее, чем в Европе, оружие, и лучшие мастера, и учителя военного дела... А теперь, теперь нас просто застали врасплох... Ну что же! Погиб Пекин, но не погибла страна Неба...

Страшный крик донёсся до павильона Елены из глубины парка.

— Что это! — обомлела девушка. — Уинг-Ти...

Уинг-Ти, рыдая, вбежала в павильон.

— Кто там кричит? Что случилось? — с тревогой спрашивала Елена.

— Ах, я видела... сейчас видела! — задыхаясь от волнения, заговорила маленькая китаянка. — Дочь и внучка старого Чу бросились в колодец...

— Вань-Цзы! Синь-Хо! Что это? — воскликнула Елена.

— Это? Это значит, что близко ваши прославленные европейцы! — с холодной улыбкой ответил Синь-Хо. Китайские девушки предпочитают смерть неволе.

— Господи, да как же это? — растерялась Елена. — Вань-Цзы, Синь-Хо, их надо остановить. Им нужно сказать, что европейцев нечего бояться, что они не сделают им никакого зла, ни малейшего зла...

— Не хотите ли убедить в этом сами? — жёстко улыбнулся Синь-Хо. Что ж, попробуйте. Вань-Цзы, проводите гостью.

— Пойдёмте, Вань-Цзы, умоляю нас, пойдёмте! — Елена хватала молодого китайца за руки. — Их нужно спасти... Уинг-Ти, пойдёмте же...

Вань-Цзы бледный как полотно последовал за девушкой.