Читать книгу - "Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану - Федор Литке"

С тех пор настало лучшее время для колоний. Множество полезных преобразований улучшили состояние как местных жителей, так и промышленников, во всем управлении введено больше порядка, больше системы. Перемена эта приятным образом поражает видевшего колонии в старое время и посещающего их ныне: все заведения, суда, люди, приняли иной вид. Она имела заметное влияние на общее течение дел компании, как доказывает выгодный курс ее акций, и, не менее того, на население колоний, которое теперь можно считать установившимся.

Последними привилегиями определены ясно отношения как креолов, так и природных жителей к компании и взаимные их обязанности.

Креолы, родившиеся от русских отцов и матерей-алеуток, число которых в 1830 году достигало 1000 человек обоего пола, являются настоящими гражданами колоний, теперь уже полезными и обещающими со временем решительное влияние на судьбу этого края. Они составляют особое сословие, приравненное к мещанскому, и освобождены от всех повинностей, покуда находятся в колониях. Каждый из них должен быть приписан к одной из двух контор: Кадьякской или Уналашкинской. В выборе занятий и образе жизни они совершенно независимы: они властны ездить на промыслы в свою пользу, без нарушения, однако, привилегий компании, то есть продавая свои товары ей по установленной таксе; могут заниматься землепашеством и разведением огородов, и тогда от компании получают на то вспомоществование, или же ремеслами и рукоделиями.

Хваля хорошее, нельзя не упомянуть и о дурном. Невоздержание есть, к несчастью, слишком общий порок между креолами, который хотя находит некоторое извинение в обстоятельствах и положении людей и мест, но вреден и для многих гибелен.

Алеуты также освобождены правительством от ясака и всяких повинностей, но обязаны зато служить компании для ловли морских зверей; для этого она может потребовать половинное число всех наличных островитян мужского пола не старше 50 и не моложе 18 лет. Женщин и детей моложе 18 лет компания может использовать на службе не иначе как с обоюдного согласия, за условленную плату. Островитяне, не находящиеся на службе компании, занимаются на обитаемых ими берегах не только рыбной ловлей, но и промыслом пушных зверей, и все добытое составляет их собственность, но продать пушной товар могут они не иначе как компании, по установленной таксе.

Чтобы дать понятие о барщине этого рода, установленной в этом крае, обозрим вкратце промыслы, производимые компанией с помощью алеутов.

Бобровый промысел. Главная контора дает знать в отделы, сколько байдарок из каждого должны отправить на промысел. Управляющие отделами через байдарщиков извещают о том тойонов, которые съезжаются в декабре и январе в главное место в отделе, где делаются окончательные распоряжения. Составить партии – дело тойонов. Назначенные алеуты получают от компании для исправления своих байдарок лахтаки, жилы, ус китовый, жир, камлен и пр., а при отправлении на промысел – по фунту табаку на человека, юколы и несколько ружей, пороху и пр. В марте и апреле бобровые партии пускаются в путь: из Кадьяка от 50 до 70 байдарок, кроме 30 или 40, перевозимых на парусном судне в Ситку, для промыслов на американском берегу; по Уналашкинскому отделу – до 135 байдарок; по Атхинскому – до 50. Каждая избирает из своей среды начальника. Кадьякская партия следует по берегу Кадьяка, через промежуточные острова на северный берег Аляски или вдоль южного до Кенайской губы. Уналашкинские партии отправляются из пяти разных мест: с Акуна к Четырехсопочным островам, на Юнаску и Амухту; с Умнака и с Уналашки – каждая по берегам своего острова; наконец, с острова Унга и с Аляски к острову Саннах и на некоторое расстояние в море. Атхинская партия промышляет по Андреяновской гряде. В августе и сентябре партии возвращаются в главные пристани: в отделах сдают промыслы в конторы, тут же получают плату и возвращаются по своим жильям.

В прежнее время составлялась подобная же партия из обитателей Чугацкой губы, но когда не стало бобров близ их мест, то перестали их и посылать. Теперь они промышляют только земных зверей – выдр, лисиц, медведей, речных бобров – и продают их компании.

В Атхинском отделе алеуты весь свой промысел сдают сначала главному тойону, который его разделяет на всех, соображаясь с прилежанием или счастьем каждого. Кто добыл 5 или 6 бобров, должен уделить часть тому, кто не получил ничего или очень мало, который в другое время воздаст ему в свою очередь тем же, так что никто не остается с пустыми руками и все бывают довольны.

Промысел лисиц. По окончании бобрового промысла приступают к лисьему. Лисиц ловят иногда собаками, но большей частью кляпцами, для коих материалы, то есть зубцы железные и китовые жилы, рассылаются заблаговременно по артелям. Лес для них употребляется выкидной^[202]. На опытного и проворного ловца дают по 25 кляпцев. Лисицами изобилуют все острова Лисьей гряды, более всего черно-бурыми и сиводушками; на Аляске бывают только красные, отличающиеся нежностью своей шерсти; самые дурные – кадьякские, где их и мало. На островах Атхинского отдела нет наземных зверей, даже мышей; на одном острове Атту водятся песцы. Лисий промысел начинается с октября и кончается в ноябре или декабре. Добытые звери сдаются начальникам артелей, которые за них расплачиваются.

Евражки ^[203] ловятся преимущественно на острове Укамок, где для промысла их живут несколько алеутских семейств. Ловят евражек собаками, которые выслеживают зверя и указывают его норы; охотник разрывает землю и убивает зверя. Этот промысел начинается также с октября и продолжается месяца три; за это время искусный ловец добывает от 1000 до 1200 зверьков. Алеутки в то же время выделывают меха и шьют из них парки [верхнюю зимнюю одежду]. На Укамоке убивается в год до 25000 еврашек.

Для птичьего промысла, как и для бобрового, тойон набирает вольных алеутов, которые в апреле съезжаются в главные места по отделам и, получив от компании огнестрельные и другие снаряды и припасы и на каждого охотника по фунту табаку, отправляются на промысел – с Кадьяка на Аляску, с Уналашки на Шумагинские острова – и возвращаются в августе и сентябре. Шкуры птиц сдаются в компанию, которая раздает их женщинам для выделки и шитья парок. На парки употребляются топорки, ары и ипатки; другие птицы – только в пищу. На парку идет от 30 до 50 шкур. Промышленник, доставивший 12 парок, получает сверх платы две парки себе. Мясо убитых птиц, кроме употребляемых в пищу на месте, алеуты в продолжение промысла сушат на зиму.

Моржей промышляют в конце июля из Унгинской артели на песчаных банках по северную сторону Аляски, где моржи ложатся в великом множестве. Обойдя их со стороны моря, промышленники бросаются на них с криком и гонят все лежбище на середину банки, где нападают на него с копьями и колют в те места, где тоньше кожа.

У убитых моржей вырубают только клыки. В счастливые годы получают до 2500 клыков, на что приходится положить от 3000 до 4000 моржей, потому что они в побоище сваливаются такими грудами, что, по уверению охотников, не более как из одной трети добываются клыки. В обыкновенные годы промысел бывает гораздо менее. Добытая кость переносится через перешеек на южную сторону, а оттуда свозится в артель.