Читать книгу - "По следам древних кладов. Мистика и реальность - Евгений Яровой"

Эта массивная бляха в виде «летящего оленя» попала в Эрмитаж из рук грабителя

В тайнике под плитами пола они нашли тяжелую шейную гривну из бронзы, обернутую тонким золотым листом и украшенную на концах золотыми львиными головками. Посчитав, что массивная находка целиком из золота, они прямо в погребении затеяли драку. Но поднимать шум было опасно, поэтому они вынуждены были полюбовно разделить ее между собой. Схватив топор, один из грабителей разрубил ее на три части и только тогда убедился, что она из бронзы. Неудивительно, что от гривны сохранились лишь золотые окончания в виде львиных головок.

Видимо, Д. Бавро был чем-то обязан П. Дюбрюксу и поэтому вернул одну из них. Вместе с львиной головкой от гривны он передал властям и имевшуюся у него массивную золотую бляху в виде «летящего» оленя весом в 266 граммов. Она служила, по-видимому, центральным украшением кожаного щита. Это были единственные вещи, которые удалось спасти. Значительно позднее вторая головка от гривны была приобретена у состоявшего на русской службе французского нумизмата Сабатье и также поступила в Эрмитаж.

П. Дюбрюкс еще успел увидеть у скупщиков краденого и обломки золотой обкладки горита. Это замечательное произведение искусства также было варварски уничтожено при дележе добычи. Невежество грабителей, простых местных жителей, привело к тому, что многие бесценные творения античного искусства были похищены, а затем частью переплавлены в слитки золота, частью проданы или надежно спрятаны похитителями. Еще много лет спустя, в 1859 году в Керчи было скуплено 18 золотых бляшек из Куль-Обы.

Об открытии в Куль-Обе надлежало немедленно сообщить царю, однако керченский градоначальник почему-то не спешил с докладом. Прошло два месяца после открытия, но Николай I не имел о нем никаких сведений. Однако через каналы военного ведомства весть о находке дошла до Главного штаба, и главнокомандующий всеми военными поселениями граф Петр Толстой доложил о ней императору. Николай I был весьма разгневан задержкой и приказал все найденные «в земле близ Керчи редкости и прочие вещи, находящиеся в ведении керчь-еникальского градоначальника, вытребовать в С.-Петербург».

Наконец, спустя пять месяцев после открытия, 18 февраля 1831 года сокровища были доставлены в столицу и поступили в Эрмитаж. Император был доволен: античное золото произвело на него впечатление. Ведь это была первая столь богатая находка не только в России, но и во всем мире. Подобных древних сокровищ не имел ни один европейский монарх.

Находки из Куль-Обы и отчет И.А. Стемпковского о раскопках доставил в Петербург чиновник девятого класса Дамиан Карейша. Из отчета Николай I впервые узнал, что часть курганных сокровищ была расхищена грабителями. Он был разгневан и приказал отобрать вещи у находчиков, не подозревая, что большинство из них уже безвозвратно погибло. «А между тем, — приказывал царь, — запретить открывать впредь подобные вещи без оного на то разрешения правительства: ибо разрытие гробниц всегда было воспрещено».

Безвестный чиновник, доставивший находки, стал героем дня. Император жалует Д. Карейше бриллиантовый перстень «за участие в отыскании большей части тех вещей». Одновременно он повелевает дать Д. Бавро за возвращенную находку вознаграждение в размере 1200 руб. — огромную по тому времени сумму. Всем жителям Керчи было объявлено, что если кто из них найдет ценности и представит их начальству, то получит за это соответствующее вознаграждение.

О П. Дюбрюксе же, которому наука обязана подробным описанием раскопок и находок кургана, никто не вспомнил. Спустя почти два столетия большинство археологов справедливо считают его истинным героем Куль- Обы, незаслуженно обойденным вниманием и почестями. Но только ли субъективные обстоятельства стали причиной его забвения?

Сегодня, даже при всех оговорках о становлении археологии и неразвитости полевой методики в начале XIX века, нельзя оправдать крайне низкое качество раскопок. Ведь даже спустя 45 лет в кургане находили золотые бляшки, упущенные исследователями. Плюс безалаберность и глупость, когда с недокопанного склепа чуть ли не официально сняли охрану (и это при массе зевак!), надеясь «на авось». Просматривается также и общая неорганизованность работ.

И здесь можно провести некоторую параллель между Павлом Дюбрюксом и Генрихом Шлиманом, когда тот открывал «клад Приама». В обоих случаях первооткрыватели рисковали жизнью, так как в любой момент могли быть раздавленными нависавшими каменными глыбами. Оба проявили мужество, но первый обнаружил и сохранил сокровища, а второй упустил его основную часть! Нисколько не сомневаюсь, что если бы Г. Шлиман исследовал Куль-Обу, то со своей тевтонской хваткой никогда бы не допустил подобного развития событий.

Одна из золотых бляшек кургана Куль-Оба

И еще один интересный момент. Местный грабитель Дмитрий Бавро, сыгравший зловещую роль в разграблении Куль-Обы, был отмечен самим императором. И только потому, что не пожалел передать властям часть ювелирных шедевров, которые сегодня являются гордостью российского культурного наследия. Следует отметить и дальновидность самого Николая. Он создал прецедент, хорошо заплатив похитителю за переданные в столицу находки. Такой поступок не мог остаться незамеченным среди нелегальных «любителей древностей».

Что же касается П. Дюбрюкса, обойденного высочайшим вниманием, то и здесь видится некая закономерность. Ведь его, мягко говоря, «оплошность» стоила России потери уникальных древних сокровищ, которые вполне можно было открыть и сохранить. Об их числе и составе можно только догадываться, но хорошо известно, что в тайниках царских погребений всегда прятались самые ценные и уникальные вещи. Мы уже никогда не узнаем, сколько шедевров ювелирного искусства была уничтожено грабителями, но раскопки Куль-Обы привели к официальному открытию скифского золота. И оно не прошло гладко, а превратилось в настоящий детектив.

В 1875 году тогдашний директор Керченского музея А.Е. Люценко предпринял новые раскопки кургана и в очередной раз вскрыл склеп. Оказалось, что весь пол, состоявший из огромных каменных плит, был взломан, а плиты расколоты и вывезены. Под полом он обнаружил лишь несколько ям в скалистом материке, но погребений там не оказалось. Было найдено лишь несколько мелких золотых бляшек, как и в 1830 году.

К этому времени в Керчи возникла и расцвела «профессия», представителей которой называли «счастливчиками». Они раскапывали древние могилы и сбывали похищенные ценности торговцам древностями. Судя по тому, как они разворотили склеп, работали они более тщательно, чем археологи. Раскопки А.Е. Люценко были признаны безуспешными, и интерес к Куль-Обе окончательно пропал. Но ставить точку в ее истории еще рано.