Читать книгу - "Повседневная жизнь московских государей в XVII веке - Людмила Черная"

Присутствующие бояре поздравили государя, а патриарх произнес поучение: «Глаголет бо Господь Бог пророкам: Аз воздвигох тя, царя правды, и приях тя за руку и укрепих тя. Сего ради слышите царие и князи и разумейте, яко от Бога дана бысть держава вам и сила от Вышняго, вас бо Господь Бог в Себя место избра на земли, и на свой престол вознес и посади, милость и живот у вас положи. Вам же подобает, приемше от Вышняго повеления правления человеческого ради православным царем, не токмо о своих пещися и свое точию правити, но и все обладаемое от треволнения спасати и соблюдати стадо его от волков невредимо, и боятися серпа небесного…» Можно представить, каким бальзамом лились эти слова на сердце шестнадцатилетнего «ревнителя древлего благочестия».

Далее была отслужена торжественная обедня, которую Алексей Михайлович отстоял «во всем своем царском сане». Завершилась литургия чином миропомазания и причастием. Во время миропомазания царский венец держал Ф. И. Шереметев. По окончании церемонии царь на выходе из Успенского собора был осыпан золотыми монетами Никитой Ивановичем Романовым, своим двоюродным дядей (тот еще до царского венчания был вместе с князем А. Н. Трубецким пожалован в бояре, а посему золотой дождь обещал пролиться и на его голову). Процессия при огромном стечении народа прошествовала в Архангельский собор «приложиться к гробам предков», затем в Благовещенский. О народе в «Чине венчания» сказано особо: «Всенародное многое множество бесчисленное православных христиан стояху кийждо на своем месте со страхом и трепетом, со многою сердечною радостью».

Пир, завершавший «вступление в должность» нового царя, был грандиозным («зело честной и великой») и длился несколько дней в Грановитой палате. Каждый день царь кого-то жаловал и миловал. Высший думный чин был пожалован князьям Я. К Черкасскому, М. М. Темкину-Ростовскому, Ф. Ф. Куракину. Они и вошли в придворную элиту под эгидой царского «дядьки» Бориса Ивановича Морозова.

Коронационные торжества закончились посещением любимых царем монастырей «по обещанию», то есть по клятвенному обету: Саввино-Сторожевского, Николо-Угрешского и Пафнутьево-Боровского.

Алексей Михайлович любил вспоминать это событие, а посему указал ежегодно 28 сентября, «на сей день венчался царским венцем», служить патриаршую литургию и звонить в колокола. Например, в 1668 году служба прошла в дворцовой церкви Святой Евдокии, «и звон от Евдокеи сверху».

Венчание его сына Федора Алексеевича могло бы и не состояться, если бы в 1670 году не умер его старший брат Алексей. Отцу пришлось назначать другого преемника — им и стал Федор. В день новолетия по допетровскому календарю, 1 сентября 1674 года, прошел чин объявления царевича наследником престола. И спустя два года, после скоропостижной кончины Алексея Михайловича, состоялось венчание на царство Федора. Поскольку оно было уже третьим по счету для династии Романовых, то впитало опыт двух предыдущих церемониалов. Устроители данного обряда лишь добавили или изъяли некоторые детали. Любопытную характеристику правления Алексея Михайловича дал патриарх Иоаким в речи, обращенной к его сыну и преемнику: «…своим царским бодроопасным и храбрым содержательством, во всем своем великом Российском царствии крепце соблюде, и многая государства и земли мечем и милостию своею государскою в подданство приведе, и все православное христианство в покое, и тишине, и в благоденствии тихо и немятежно строя, и всеми благими на вселенней цветяше, и во всех великих окрестных государствах у государей славно и страшно бысть имя его, и все окрестные великие государи с ним, великим государем, с его царским величеством в дружбе и в любви быти желаху».

Федор, как и отец, указал устроить в Успенском соборе «место высокое, еже есть чертожное, где ему, великому государю, на свой царской превысочайший престол венчатися царским венцем, и святыми бармами, и всем своим царским чином, и вся, яже к тому царскаго величества венчанию годно, то все указал изготовить». Поутру в день венчания в храм принесли трон — «царское место златое с драгим со многим камением, зовомое персидское, и приступ оболочен бархатом золотным»; рядом поставили кресло для патриарха. Некоторые историки считают, что, памятуя о претензиях патриарха Никона на власть, при венчании Федора кресло для патриарха не ставили рядом с креслом монарха. Но это утверждение не подтверждается источником, в деталях описывающем весь церемониал. В «Чине поставления на царство Феодора Алексеевича» говорится также, что патриарх в сопровождении церковных иерархов первым пришел в собор и занял свое чертожное место. Царь же сначала зашел в свой домовый храм Спаса Нерукотворного и приложился к иконам, затем отправился в Грановитую палату, где собрались придворные чины в золотных одеждах с жемчужными ожерельями, высоких шапках и золотых «чепях». Здесь было оглашено пожалование государем в бояре И. М. Стрешнева (из окольничих) и М. И. Морозова (из стольников), а в думные дворяне — А. С. Хитрово.

Затем царь в золотном опашне^[4] с низаным (жемчужным) кружевом и жемчужной же нашивкой, украшавшей грудь, в окружении бояр, думных, окольничих и комнатных людей чинно проследовал в Успенский собор. Путь из церкви Спаса в Грановитую палату, а из нее в Успенский собор кропили святой водой протопопы этих храмов. Государеву духовнику протопопу Благовещенского собора Никите Васильеву было доверено золотое блюдо с крестом и бармами, два дьякона поддерживали его под руки. Царский венец нес боярин И. М. Стрешнев, скипетр — И. Ф. Стрешнев, «яблоко царскаго чину» — казначей И. Б. Камынин, «блюдо златое с драгим камением» — думный дьяк Дементий Башмаков, а стоянец (подставка под державу) — думный дьяк Василий Семенов. Шествие, совершаемое под непрестанный колокольный звон, было, по-видимому, очень красивым, потому что автор описания церемонии особо подчеркнул, что благочестие и благочиние процессии произвели на всех присутствующих большое впечатление.

При венчании на царство Федора Алексеевича царя впервые после миропомазания допустили для причащения непосредственно в алтарь, куда до него не входил ни один из русских монархов. Это была часть византийского церемониала венчания императоров, подчеркивающая святость светской власти. Еще Алексея Михайловича греческие иерархи, регулярно приезжавшие в Россию то за милостыней, то на церковные соборы, называли «вторым Константином Великим», но он не принял императорский титул и при его венчании на царство не использовалась эта деталь византийского чина поставления. Только его младший сын Петр в 1721 году после окончания Северной войны был удостоен титула императора единовременно с прозваниями Отец Отечества и Великий. Федор Алексеевич, хотя и не был провозглашен императором, но прошел обряд вхождения в алтарь для причащения, что стало важным промежуточным этапом восхождения русских правителей к императорскому титулу.