Читать книгу - "Вторжение. 22 июня 1941 года - Алексей Исаев"

К слову сказать, у 125-й стрелковой дивизии была даже поддержка авиации. В район Таураге летал 40-й авиаполк скоростных бомбардировщиков 6-й САД. Однако эти налеты не впечатлили противника. Относительно обстановки в воздухе в первый день войны отзыв командования 1-й танковой дивизии был краток: «наше истребительное прикрытие эффективно, отдельные бессистемные бомбежки со стороны русских».

Впрочем, нельзя не отметить, что взлом обороны своевременно занявшей оборону советской стрелковой дивизии довольно дорого стоил немцам. Потери 1-й танковой дивизии (включая приданный ей 489-й пп) за день 22 июня 1941 г. составили 88 человек убитыми, 225 ранеными и 34 пропавшими без вести.^[55] Это стало своего рода рекордом в летней кампании. В ЖБД XLI корпуса по итогам дня 22 июня было прямо сказано – «потери превышают нормальный уровень».

С наступлением ночи с 22 на 23 июня были уже, казалось, все предпосылки к постепенному затиханию боев. Обе стороны пережили долгий и трудный день, бои гремели с раннего утра. Солдатам был нужен отдых. Однако покой им только снился. В полночь противник вновь атаковал позиции 125-й стрелковой дивизии и заставили ее отступить дальше на Скаудавиле. Вслед за этим последовал удар «под дых». Ночью на штаб 125-й стрелковой дивизии было произведено внезапное нападение противника. Были убиты или пропали без вести ряд командиров штаба. Неясно, кем было совершена эта вылазка. Не исключено, что штаб атаковали специально обученные диверсанты. В истории войны есть подтвержденные эпизоды применения немцами так называемых «абвергрупп» для дезорганизации управления советскими частями и соединениями. На направлении главного удара использование таких спецподразделений представляется вполне вероятным и объяснимым. Возможно, это была просто одна из вырвавшихся вперед немецких частей. Полного разгрома советского штаба, впрочем, не произошло. Больше всего пострадало имущество батальона связи дивизии. Были уничтожены и разбиты почти все средства связи соединения. Это означало потерю управления отходящими полками. Более того, по данным на утро 23 июня, были убиты командир 466-го полка 125-й дивизии майор Г. Г. Гарипов и его заместитель по политической части. Полк был фактически обезглавлен. Командир 125-й сд генерал-майор П. П. Богайчук эту ночную атаку пережил. Он погибнет на командном пункте дивизии 21 декабря 1941 г. под Ленинградом.

Справа от 1-й танковой дивизии атаковала 6-я танковая дивизия того же XLI моторизованного корпуса. Она также была выдвинута к границе в ночь с 21 на 22 июня и перешла в наступление с марша. Достаточно часто немцы предпочитали ставить танковые дивизии одного корпуса в затылок друг другу, двигаясь по одной хорошей дороге. Такие примеры мы увидим далее, в Белоруссии и на Украине. Однако время от времени германские генералы выбирали наступление по двум неравноценным маршрутам с использованием ударной мощи сразу двух дивизий. Именно по такому сценарию была использована 6-я танковая дивизия в первые дни войны с СССР. В ее распоряжении не было крупных шоссе, дивизия двигалась по проселкам.

Первые пленные. Босой солдат справа, возможно, оказался в числе разбуженных вторжением врага.

Как вспоминал служивший в тот период в этом соединении полковник Ритген, «сопротивление противника в нашем секторе оказалось намного сильнее, чем ожидалось. Путь нам преграждали шесть противотанковых рвов, прикрывавшихся пехотинцами и снайперами, засевшими на деревьях. К счастью для нас, у них не было противотанковых пушек и мин. Поскольку никто не сдавался, пленных не было. Однако вскоре танки остались без боеприпасов, что до этого ни разу не случалось в ходе кампаний в Польше и Франции. Пополнение боеприпасов зависело от грузовиков, застрявших в пробке где-то позади».^[56] По словам Ритгена, ни один мост на пути его дивизии не был взорван, однако их ограниченная грузоподъемность заставляла танки форсировать реки вброд. Интересно отметить, что именно в полосе 6-й танковой дивизии были использованы диверсанты «Бранденбурга». С их помощью был захвачен мост у селения Конгайлы на шоссе, идущем из Таураге строго на юг. Судя по карте, это мост даже не через реку, а через крупный овраг.

Вообще, об использовании «бранденбуржцев» ходит множество легенд и мифов. То они прячутся в вагонах и маршируют под «ать-два!», то они часами беседуют с военнослужащими Красной Армии, не раскрывая себя и выводя доверившихся им на засады. Реальное использование диверсантов «Бранденбурга» по своему характеру резко отличалось от всех этих красочных рассказов. Выше уже приводился пример с бездельничавшей 22 июня группой Вернера. Чаще всего диверсанты контактировали с солдатами и командирами Красной Армии считаные минуты, зачастую они плохо владели русским языком и использовали «полумаскировку», т. е. лишь отдельные элементы униформы – каски, пилотки, кители.

Однако дебют «бранденбуржцев» под Таураге выходит за границы даже этого достаточно прозаичного использования униформы и техники противника. Отчет о данном эпизоде сам по себе настолько карикатурен, что заслуживает цитирования целиком:

«Объект – шоссейный мост южнее Тауроггена.

Задача – захватить мост, не допустить его взрыва и сформировать плацдарм.

Командование – обер-лейтенант Граберт с группой унтер-офицера Вирта (1 офицер, 2 унтер-офицера, 10 солдат).

Исполнение – в 19.00 21.6 обер-лейтенант Граберт отправился в 4-й сп,^[57] который начнет наступление в 03.05 22.6. Поскольку нет местных агентов, а также данных о местности, взаимодействие с группой тоже не может быть отработано в достаточной степени для того, чтобы действовать переодетыми, обер-лейтенант Граберт начинает наступление вместе с ротой 4-го сп в немецкой униформе. Выйдя к мосту, он обнаруживает, что мост не охраняется и не подготовлен к взрыву.

Потери – обер-лейтенант Граберт ранен осколком в затылок, но остался в войсках».^[58]

Достаточно очевидно, что при минимальном сопротивлении данная миссия «бранденбуржцев», выполняемая даже без маскировки, была бы обречена на провал. Надо сказать, что именно этой группе «Бранденбурга» в июне 1941 г. везло. Последующие миссии также выполнялись даже без «полумаскировки», в лучшем случае посылкой вперед солдата в гражданской одежде, но чаще всего захватываемые объекты не охранялись. Противником 6-й танковой дивизии поначалу были левофланговые части 125-й стрелковой дивизии. Однако далее 6-я танковая дивизия повернула на восток, к Эржвилкасу.

Эрхард Раус, командовавший в июне 1941 г. 6-й стрелковой (моторизованной) бригадой 6-й танковой дивизии, впоследствии вспоминал: «Артиллерийская подготовка началась 22 июня 1941 года в 03.05, и вскоре связной «Шторх», использовавшийся в качестве разведчика, сообщил, что деревянные пулеметные вышки на окраинах Силине уничтожены. После этого 6-я танковая дивизия пересекла советскую границу к югу от Тауроггена. Боевая группа «фон Зекендорф» ворвалась в деревню Силине и довольно быстро очистила дорогу на Кангайлай, хотя в лесу восточнее этого города 2 русские роты оказали исключительно упорное сопротивление. Наша пехота сумела подавить последний очаг только в 16.00, после тяжелого боя в лесу. Не обращая внимания на это препятствие, боевая группа «Раус» начала двигаться вперед. Именно она возглавляла наступление дивизии в эти утренние часы. Мост через реку Сесувис в Кангайлае попал в наши руки, и мы быстро разбили разрозненные группы противника, сопротивлявшиеся на открытой местности вокруг Мескай. Мы ожидали русской контратаки с северного берега Сесувиса, однако она так и не состоялась. Мои головные подразделения к вечеру достигли Эрцвилкаса».