Читать книгу - "Шарлотта Корде - Елена Морозова"

О первых трех годах столичной жизни Марата практически ничего не известно. Скорее всего, Париж остался равнодушен к честолюбивому швейцарцу, и он решил покинуть этот город. В 1765 году Марат отправился в Англию, где провел почти двенадцать лет, изучая искусство врачевания. Работал врачом и ветеринаром в Ньюкасле и Дублине, в 1775 году в Эдинбургском университете святого Эндрю получил звание доктора медицины. Специализировался на лечении глазных болезней, написал труд по офтальмологии, имел обширную клиентуру и, судя по всему, жил вполне безбедно. В Лондоне у него был недолгий роман с будущей известной художницей Анжеликой Кауфман, переживавшей в то время глубокую душевную драму.

Медицина позволила Марату занять независимое место в обществе, но славы она ему не принесла. Хотя, как пишут многие, Марат являлся скорее целителем, чем врачом, ибо не столько лечил, сколько лихорадочно убеждал больных в своей правоте, приправляя доводы безграничными фантазиями. Впрочем, главное — пациенты получали облегчение, иначе вряд ли доктор смог бы жить за счет врачебной практики. В Англии, по словам современников, доктор Марат считался «джентльменом с хорошей репутацией». Доктор издавал за собственный счет свои многочисленные произведения, которые он успевал писать благодаря невиданной энергии и трудолюбию. Похоже, для увлеченного наукой и жаждавшего славы Марата вполне мог подойти путь искрометных шарлатанов, яркие примеры которых дали Сен-Жермен, Калиостро и Месмер, использовавшие науку, философию и оккультизм для завоевания почитателей и извлечения — немалых! — доходов. Тем более что ни страстью, ни яростью, впоследствии ярко проявившихся в революционном детище Марата — газете «Друг народа» (L 'Ami du people), молодой Марат обделен не был. В век интеллектуального авантюризма страсти и таланты не хранили под спудом. Возможно, если бы ход Истории оказался иным, из Марата в конце концов и вышел бы второй Месмер, а может, и Калиостро. Людей, готовых в то время поверить в чудо, особенно если обставить это чудо надлежащими декорациями, насчитывалось немало. Вспоминается маркиза д'Юрфе, поклонница оккультных наук, безропотно оплачивавшая авантюристу Казанове «магические» процедуры по ее перерождению в мужчину. И толпы народу, ожидавшие у дома Месмера своей очереди подержаться за железные ручки чана, наполненного намагниченной водой, железными опилками и битым стеклом. Писали, что теории Марата в области физики электричества близки теориям Месмера.

Но чтобы прославиться, как Месмер, Калиостро или Казанова, требовался недюжинный артистизм, а Марат таковым не обладал. К тому же ему хотелось академического признания. И Марат читал, штудировал, писал… Слава писателя не могла не притягивать Марата словно магнит: имена Ричардсона, Стерна, Макферсона гремели не только в Англии, но и на континенте. Решив попробовать себя на почве беллетристики, Марат написал роман в письмах (модный в то время жанр) под названием «Приключение молодого графа Потовского», с двумя подзаголовками: «Роман сердца» и «Польские письма». До печати дело не дошло: поставив точку, автор понял, что литературный вымысел — не его стихия. Однако охваченный жаждой литературной славы, Марат более не выпускал пера из рук. Во время работы над романом, где, по единодушному утверждению биографов, самыми удачными пассажами явились рассуждения политические, Марат ощутил в себе призвание общественного писателя. Не откладывая замыслы в долгий ящик, он продолжил писать, соединяя в своих трудах философию, политику и науку, и вскоре издал за собственный счет толстенный трехтомный трактат «О человеке» (анонимно и на английском языке). В Англии трактат не превознесли. Во Франции, когда Марат издал его уже на французском и под собственным именем, Вольтер отозвался на него пренебрежительной критической заметкой. Марат критики не принял и на Вольтера обиделся. А так как издатели не боролись за право получить рукопись Марата, и те несколько изданий, которые она выдержала, оплачивались из кармана автора, есть основания полагать, что выдающимся трактат Марата назвать было нельзя. Подобных сочинений в то философствующее время было в избытке.

Критика не смутила Марата, он ощущал в себе невиданную энергию, чувствовал, что не исчерпал себя на писательском поприще, где он, наконец, ухватит за хвост призрачную птицу славы. В 1774 году в Англии Марат написал политический трактат под названием «Цепи рабства», сочинение, как впоследствии указал сам автор, «призванное раскрыть черные происки государей против народов, употребляемые ими сокровенные приемы, хитрости и уловки, козни и заговоры с целью сокращения свободы, а также кровавые действия, сопровождающие деспотизм». Проникнутая руссоистским духом, рукопись — на английском языке — была издана на средства автора. Издатель, напечатавший трактат, отказался его распространять, и Марат отправил тираж, вышедший накануне парламентских выборов, на север страны, в политические клубы демократического направления, с которыми он поддерживал контакты. Широкого общественного резонанса, на который рассчитывал Марат, трактат не получил, но привлек к иностранному доктору пристальное внимание властей. Желая избежать неприятностей, Марат на время покинул Англию и совершил небольшое путешествие в Голландию.

В Голландии, и в частности в Амстердаме, Марат посещал заседания масонской ложи и, возможно, даже исполнял некое поручение Великой ложи, членом которой в июле 1774 года он стал в Лондоне; вскоре он получил звание мастера. Впоследствии, переехав в Париж, Марат какое-то время посещал собрания Общества всеобщей гармонии, поддерживавшего тесные связи с масонами.

«Слава — благодатный источник великих и прекрасных деяний людских во все времена», — писал Марат, размышляя над тем, к какому источнику следует припасть, чтобы наконец добиться всеобщего признания хотя бы на одном из освоенных им поприщ. Англия явно не хотела видеть честолюбивого швейцарца властителем своих дум, и в 1776 году Марат возвратился на континент и поселился в Париже, в большой квартире на улице Старой Голубятни, где оборудовал медицинский кабинет и несколько лабораторий. Он по-прежнему возлагал надежды стяжать славу как ученый-естествоиспытатель.

Не исключено, что у Марата имелись и более приземленные причины покинуть островное королевство. По некоторым косвенным сведениям, в Англии у Марата была семья, которую он бросил, ибо она препятствовала его научным занятиям. Принимая во внимание, что книги свои Марат писал не для того, чтобы поправить материальное положение, не исключено, что помимо доходов от докторской практики он располагал некой суммой, полученной в приданое. В качестве кандидатуры в гипотетические супруги называли дочь профессора Айкинса, к которой сватался Марат. Несколько человек утверждают, что Марат совершил кражу из музея Эшмолин в Оксфорде; но большинство биографов Марата опровергают этот слух, возникший, по их словам, из-за путаницы в написании его имен и фамилии. Обвинение в краже кажется действительно нелепым, — Марат был слишком честолюбив и обладал слишком беспокойным характером, чтобы из него мог выйти ночной грабитель. А в женитьбу ради денег верится: брак по расчету никогда не считался преступлением, тем более в философическом XVIII столетии, когда объяснения всему находили виртуозные. В одном, пожалуй, биографы единодушны: источники доходов Марата до конца ясными никогда не были. Впрочем, Марат, как и многие в те времена, мог пользоваться поддержкой масонов, в том числе и материальной. Но это всего лишь предположения…