Читать книгу - "Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб"

На Эспаньолу начали вывозить в качестве рабов «людоедов» с Малых Антильских островов (в первую очередь – с Багамских), а также с Кубы, Ямайки и Пуэрто-Рико, где первые постоянные испанские поселения возникли только в 1508 г. Вскоре коренное население стало исчезать и на этих островах.

Тогда началась массовая охота на людей в Южной Америке – у берегов Карибского моря. Позднее на Эспаньолу стали ввозить – по инициативе Лас Касаса – африканских негров. Их потомки, частью смешавшиеся с испанскими колонистами, заселили весь остров Гаити. Из потомков европейских колонистов и африканских негров-рабов сложилось и основное современное население других Антильских островов.

VII

Колумб все еще надеялся через «Западный океан» достигнуть Индии. Он хотел открыть новый путь – через Карибское море – к «стране пряностей и благовоний». Он был уверен, что такой путь существует. В самом деле, он лично наблюдал – во время своего второго плавания у берегов Кубы – сильные морские течения, которые идут дальше на запад через Карибское море. Он надеялся, что эти течения вынесут его в море, омывающее берега «Золотого Херсонеса» (полуостров Малакка), а оттуда он достигнет устья Ганга или какой-либо другой части «полуденной Индии».

Колумб стал просить у короля позволения организовать новую западную экспедицию. Фердинанд рад был избавиться от назойливого просителя. Осенью 1501 г. приступили к снаряжению небольшой флотилии. А так как Колумб по разным причинам откладывал свою экспедицию, то весной 1502 г. ему приказали немедленно отплыть на запад (см. Королевскую инструкцию от 14 марта 1502 г.)^[18].

К адмиралу был приставлен королевский финансовый контролер. Колумбу запрещено было обращать в рабство индейцев. Вежливо и осторожно короли рекомендовали ему не приставать к Эспаньоле, разве только в случае крайней необходимости и только на обратном пути. Новая флотилия Колумба состояла из четырех судов, каждое вместимостью в 50–70 тонн. Экипажа было всего около 150 человек. Колумб взял с собой брата Бартоломе и сына Фернандо, еще мальчика.

Несмотря на запрещение, Колумб направил свои корабли через дугу Малых Антильских островов к Эспаньоле.

В конце июня 1502 г. маленький флот подошел к порту Санто-Доминго. Новый наместник, Овандо, не разрешил экспедиции укрыться в гавани и переменить одно судно, которое, по заявлению Колумба, «не может противостоять надвигающейся буре и не выдержит далекого плавания». Буря действительно разразилась. Три корабля Колумба были сорваны с якорей и разбросаны в разные стороны. Но когда буря стихла, вся маленькая флотилия благополучно соединилась у западной оконечности острова. Колумб оставался там некоторое время для ремонта судов.

В середине июля Колумб двинулся прямо на запад вдоль южных берегов Эспаньолы и Ямайки. Дул очень слабый ветер, и течением относило флотилию на северо-запад. Через четыре дня показался архипелаг – «Сады королевы» около Кубы. Тогда адмирал переменил курс на юго-западный, чтобы достигнуть широты южной Эспаньолы и Ямайки.

Вряд ли здесь, у 18-й параллели северной широты, Колумб рассчитывал открыть желанный проход к «Золотому Херсонесу» (Малакке), который, как и тогда правильно предполагали, находится где-то близ экватора, т. е. примерно на две тысячи километров южнее 18-й параллели. Колумб, очевидно, стремился вначале, не сворачивая с прямого пути, достигнуть на западе материка, а затем отыскать и пролив, следуя вдоль берега, по возможности, в южном направлении. В дальнейшем он так и поступил.

30 июля испанцы открыли небольшой островок Гуанаха, лежащий против северного берега Гондураса (самый восточный остров из цепи Ислас-де-Баиа – островов Гондурасского залива). Перед ними вдали, на юге, показались горы. Адмирал решил, что там, на юге, был материк, и на этот раз не ошибся.

У островка испанцы встретили пирогу с 25-ю гребцами, груженную металлическими и деревянными изделиями и бобами, к которым индейцы относились очень бережно. По-видимому, это была первая встреча европейцев с одним из цивилизованных народов Центральной Америки, вероятнее всего – с майя (индейцы в пироге произносили это слово так); а бобы были какао: в Мексике и на Юкатане они заменяли монету.

Колумб не придавал большого значения этой встрече, которая на самом деле была вестью о еще неизвестной европейцам культурной стране народа майя, живущего на полуострове Юкатан. Но при индейцах не было золота и драгоценностей, а когда им показывали золотые предметы, они протягивали руки на юго-восток, в сторону материка. Туда же мечты влекли и Колумба: именно там, в южном направлении, он рассчитывал открыть проход в моря, омывающие «полуденную Индию». Между индейцами был старик, умевший начертить подобие карты. Колумб взял его в проводники, а остальных отпустил.

Испанская флотилия с большим трудом, борясь с противным ветром и течением, подошла в середине августа к материку близ мыса Гондурас^[19], а затем повернула на юго-восток. Мореплаватели высадились на берег в ста километрах к востоку от мыса Гондурас. Они водрузили там знамя Кастилии и формально завладели страной. Название Гондурас сохранилось за ней до настоящего времени.

Туземцы встречали испанцев дружелюбно, снабжали их плодами и птицей. Некоторые из них носили короткую одежду из бумажной ткани, вдевали в уши массивные серьги. Этого испанцы не видели у других индейцев, которых встречали раньше.

Колумб все шел вдоль берега к востоку, – против сильного ветра и течения, мечтая найти пролив в «Южное море», которое приведет его к «Золотому Херсонесу». Корабли давали течь, экипаж выбился из сил. Сам Колумб и его сын были больны.

Но адмирал продолжал управлять и своим кораблем и всей флотилией, зорко наблюдая за всем, что происходило вокруг. Позднее, в письме с Ямайки, он писал: «В течение 88 дней не прекращалась ужасная буря – такой силы, что от взора были скрыты солнце и звезды… Люди поражены были недугами и удручены, многие обратились к религии…

Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие… Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды… Я тяжко захворал и не раз был близок к смерти… Брат мой (Бартоломе) находился на корабле, которому угрожала большая опасность…».