Читать книгу - "Шелковый путь. Записки военного разведчика - Александр Карцев"

Только 1 сентября я смог исполнить свое обещание. Посетить Хасана. Нужно было искать Шафи. Выходить на контакт. Прекращать воевать. И начинать работать.

Четыре одиночных выстрела из автомата в небо – сигнал Хасану. Одновременно с выстрелами я начал спуск с горы. Хасан встретил меня на окраине кишлака. Он доволен – командир его не обманул. Здороваюсь с ним, интересуюсь его здоровьем. Протягиваю небольшую коробку с медикаментами – это подарок. В коробке бинты, йод, витамины. Ничего особенного, но для афганцев медикаменты большая ценность. Вдвойне большая ценность эта коробка для Хасана. Командир-шурави проявил уважение к командиру местного отряда самообороны. На глазах у старейшин. Это дорогого стоило!

Кишлак совсем небольшой – с десяток крепостей да несколько глинобитных построек. Крепости поражают размерами и своим предназначением. Для жителей кишлака Калашахи это такие же обычные дома, как и любые другие. Но в отличие от афганских городов с их теснотой и грязью, здесь совсем другая планета. Возможно, сказывается смешение племен и традиций. Здесь проживают не только пуштуны с их кочевым образом жизни, но и таджики, и нуристанцы. Для последних оседлый образ жизни более привычен. Из поколения в поколение они строят крепости. Высокие, до шести метров, глинобитные стены. Толщина их более метра. Даже из танковой пушки пробить такую стену не всегда удается. По углам крепости трех-четырехэтажные сторожевые башни. По внутренней стороне стены одноэтажные или двухэтажные жилые постройки. Из необожженного кирпича. Как правило, расположены они буквой «П». На северной стороне крепости построек нет – северная стена самая холодная. Отапливать зимой постройки с северной стороны невыгодно. Ведь с топливом здесь большие проблемы. Только в одной из комнат может быть построено подобие камина из сырцового кирпича. В качестве топлива используют кизяки – прессованный и высушенный коровий или верблюжий навоз. Дровами отапливаются только самые богатые.

На первом этаже обычно располагаются подсобные помещения, кухня и какое-то подобие гостиной. Нечто среднее между столовой и залом для приема гостей. Пол в этой комнате застлан циновками, а иногда и коврами. К гостиной примыкает несколько внутренних помещений. В них живут летом, когда глинобитные стены не дают проникнуть в дом изнурительной жаре и зною.

На втором этаже расположены спальни и комнаты для зимнего проживания. Как правило, они расположены прямо над кухней. На кухне открытая печь для приготовления пищи. Вытяжной трубы нет. Вместо нее множество небольших дымоходов. Ими пронизаны все внутренние стены крепости. Они распределяют теплый воздух по комнатам и одновременно являются мощным теплоносителем. Дом похож на большой и живой организм. Ничего удивительного в том, что афганцы так к нему и относятся. К тому же они считают, что в доме живет множество различных духов, добрых и не очень, – шишаков, мадариалов, дивов.

Это накладывает определенный отпечаток на взаимоотношения между домом и его жильцами. Так, суеверный афганец никогда не войдет в дом с левой ноги. И, входя в комнату, не поленится произнести: «ИншаАллах» («Если того пожелает Аллах»). Так, на всякий случай.

В дальнем углу крепости расположен загон для скота. Недалеко от кухни – большой колодец. Он называется кяризом. И предназначен, насколько я в курсе, не только для обеспечения дома питьевой водой. Для этого в нескольких метрах от крепости протекает арык.

Общая площадь крепости не менее четырехсот квадратных метров. Живет в ней, как правило, одна семья. Такие вот жилищные условия были у жителей кишлака Калашахи.

Меня окружает толпа ребятишек. Сначала пугливо, держатся на расстоянии. Я подзываю старшего, мальчугана лет восьми. Спрашиваю, как его зовут. Мальчишку зовут Абдул. Протягиваю ему гость ирисок. Прошу разделить между ребятишками поровну. Это разумно. И по-взрослому. Абдул переполняется чувством гордости. Уходит к ребятам, там моментально возникают шум и гомон. Я знаю, что сейчас важно не переиграть. За мною следят десятки глаз. Добиться уважения афганцев крайне сложно. На это может уйти не один день. А потерять его можно в один миг. И навсегда. Но я также знаю, что афганцы очень любят детей. Не учитывать это нельзя.

Мы заходим с Хасаном на его пост. Это старинная полуразвалившаяся глинобитная крепость на окраине кишлака. Знакомлюсь с его четырьмя бойцами. Хасан называет их сарбозами – солдатами, но ополченцы поправляют своего командира. Мы – аскеры (герои). Вид у этих героев достаточно жалкий. Интересно, почему, в отличие от ополченцев, душманы выглядят так грозно? У меня закрадывается подозрение, что при появлении духов отряд Хасана разбежится в одно мгновение.

Я прошу собрать старейшин кишлака. Ждать их приходится недолго. Старикам и самим интересно, что здесь происходит. Мы садимся пить чай. За чаем любая беседа течет легче. А разговор предстоит серьезный. Душманы продолжали минировать дорогу между Тотаханом и 9-й сторожевой заставой. Прямо под носом у поста самообороны. На этой неделе там подорвалась одна машина с дивизии и одна БМП с 9-й заставы. С этим надо было что-то делать.

Старики смотрели на меня настороженно и молчали. Я начал разговор издалека. Как узор старинного персидского ковра, он вился красочный и пестрый. И только ковродел знал, каков будет его рисунок.

Есть такое понятие «восточный базар». Это когда покупатель заходит в лавку, дукан (духан по-местному), и спрашивает цену приглянувшейся вещи. Дуканщик не продаст товар такому покупателю. Или продаст втридорога. Потому что это плохой покупатель и плохой человек. Хороший покупатель поздоровается, поинтересуется здоровьем. Спросит, как обстоят дела, как идет торговля. Пожелает удачи в делах и расскажет новости большого мира. Вечером дуканщик расскажет эти новости своей жене. Жена приготовит вкусный ужин и всю ночь будет любить своего мужа горячо и страстно. Потому что нельзя не любить такого умного и знающего мужа. А утром, набирая из арыка воду в кувшин, жена расскажет услышанные новости своим подругам и соседкам. Соседки и подруги будут удивленно цокать языками и завистливо смотреть ей вслед.

За этот взгляд, за вкусный ужин, за жаркие страстные ночи дуканщик предложит покупателю самую низкую цену. Потом поторгуется и снизит ее еще немного. Ибо так принято на Востоке. И останется с прибылью. Ведь без прибыли нет торговли. В стране, где нет телевидения, а газеты продаются лишь в столице, новости можно узнать только от путников. Для них всегда открыта дверь дукана.