Читать книгу - "СМЕРШ в бою - Анатолий Терещенко"

События развивались так. Летом 1922 года при нелегальном переходе советско-польской границы был задержан один из видных деятелей савинковского «Союза» сотник Шешеня, направлявшийся для установления связи с ранее заброшенными в Москву и Смоленск агентами Зекуновым и Герасимовым. В результате показаний задержанного были опознаны и арестованы эти два информатора. Герасимов оказался несговорчивым – его осудили, а Зекунов заверил контрразведчиков, что готов искупить свою вину. Появилась интересная завязка – учитывая, что Шешеня является близким родственником видного деятеля «Союза» Фомичева, чекисты направили к нему в Вильно Зекунова с рекомендательным письмом Шешени. В письме давалась положительная оценка гостю, являвшемуся якобы членом одной боевой «эсеровской организации».

«Я думаю, – рассуждал Артузов, – узнав об этой организации, Фомичев сразу сообщит Савинкову».

Так и получилось. Фомичев с Зекуновым срочно отбыли в Варшаву для встречи с региональным руководителем комитета «НСЗР и С». Там «московскому эсеру» удалось установить фамилии нескольких савинковцев, заброшенных на советскую территорию, которые были установлены органами госбезопасности.

Во вторую поездку в Варшаву руководство ГПУ приняло решение вместе с Зекуновым направить чекиста А. П. Федорова под видом одного из крупных деятелей антисоветского подполья. В Варшаве контрразведчик передал представителю «Союза» подробный отчет Шешени «о проделанной работе». Варшавский центр решил вступить в контакт с «московской организацией», для чего направил в Москву вместе с Федоровым Фомичева. В российской столице последний встретился с «видными членами московской организации», в роли которых выступали контрразведчики. Разговаривали «оппозиционеры» осторожно, как бы полностью не доверяя секреты зарубежному гостю. И на эту холодную логику клюнул Фомичев:

«Давайте встретимся с Борисом Викторовичем Савинковым, а там будет видно». Такой оборот дела ободрил чекистов. Уже в мае 1923 года Фомичев вместе с Зекуновым прибыли в Варшаву, где информировали члена ЦК «Союза» Философова о «планах московской организации»…

И вот, заручившись письмом Философова к Савинкову, 11 июля 1923 года Федоров в сопровождении Фомичева выехали в Париж. Первая встреча состоялась 14 июля в квартире террориста на улице Де Любек № 32. Савинков, хотя и любезно встретил Федорова, осторожничал. Чувствовалось – перепроверяет, используя перекрестный опрос. Вторая встреча с авантюристом произошла через два дня в одном из парижских ресторанов. На этот раз Федоров доложил Савинкову о «результатах деятельности московской организации».

– Что ж, хорошо, что вы так активно работаете, – ухмыльнулся «вождь террора». – Не так, как действуют нынешние монархисты. От их заигрывания с крестьянством пахнет авантюрой. Деньги же получают от американцев, а тратят не по назначению.

– Борис Викторович, дело бы пошло еще лучше, если бы у нас в руководстве была бы масштабная личность, – неожиданно высказался московский гость.

– А кого вы видите на этом месте?

– Вас!!! Дело большое и горячее и его надо делать быстрее.

– Подумаем…

Чекист почувствовал некоторое недоверие к нему, однако потом Савинков неожиданно рассказал об источниках его финансирования и назвал английскую, французскую и польскую разведки, карманы Форда, Муссолини и бельгийских капиталистов, желающих получить в будущем концессии в России.

На одной из последующих встреч Савинков познакомил Федорова со своими помощниками: полковником Павловским, супругами Деренталь и Сиднеем Рейли. Битый английский шпион во время «заговора послов» активно интересовался экономическим положением.

– Мы решили послать Павловского с отрядом – надо поживиться деньгами банков.

– Борис Викторович, посылая Павловского в Россию, есть необходимость связать его с нашей организацией. Вот вам московский адрес Шешени.

– Благодарю вас. Господин Федоров…

И больше ничего не сказал, но… сделал.

17 августа 1923 года Павловский вместе с подельниками, белыми офицерами Ивановым и Яковлевичем, нелегально перешел польско-советскую границу и установил связь с местной бандой в районе Орши. Совершив несколько нападений на партийных и советских работников, Павловский 16 сентября ночью явился на квартиру Шешени. Вел себя этот волкодав крайне осторожно…

О прибытии эмиссара Савинкова начальник КРО Артузов доложил Дзержинскому. На следующий день парижский гость был арестован и перевербован. Он под диктовку чекистов направляет в Париж и Варшаву несколько бодрых писем, в которых подтверждает, что «здесь столько работы и столько возможностей, что мне никак не выбраться сейчас». Он констатирует факт появления в организации двух диаметрально противоположных течений: так называемых «активистов» и «накопистов».

Расшифровать эти тенденции снова едет Федоров, – сначала к руководителям областного комитета в Варшаву – к Философову, Шевченко и Арцыбашеву, а затем в Париж для встречи с Савинковым. Но его во французской столице не оказалось. Он находился в Лондоне – выколачивал деньги для «Союза», ведя переговоры с представителями английской разведки. А тем временем Федоров встретился с Сиднеем Рейли, проявившим живой интерес к «московской организации».

28 апреля 1923 года Савинков встречается с москвичом, который подробно информирует его о «разногласиях в организации». Вождь террора проявляет озабоченность создавшимся положением.

– Надо бы кого-то послать с инспекцией. Но кого? – Он стал перебирать фамилии и в конце концов остановился на своей кандидатуре, но поставил условие.

– Перед тем, как ехать в Москву, я должен иметь согласие руководства «Союза» и за мной должен приехать Павловский. Что-то он долго засиделся там, – замысловато сощурив глаза, заметил Борис Викторович.

После успешных переговоров в Париже с Савинковым 18 мая Федоров возвратился в Москву и доложил результаты своей работы Артузову. Руководители КРО Федоров, Сыроежкин и другие составили план дальнейших мероприятий по выводу Савинкова в Россию.

Во-первых, решили показать Павловского «в деле» эмиссару Фомичеву. Собрали совещание, на котором результатами поездки в Париж поделился Федоров. Павловского заставили играть роль «патриота московского союза» – сторонника его «активного» крыла.

Во-вторых, дали ему слово. Он высказал «свою просьбу» оставить его в России для «завершения главного дела, которое неумолимо приближается». Фомичев согласился с доводами Павловского. Но это мероприятие только оттягивало выезд бандита за границу. Пришлось имитировать ранение Павловского во время «нападения его банды» на поезд с целью ограбления. Через некоторое время Фомичеву показали «раненого» Павловского. Пришлось Фомичеву с Федоровым ехать в Париж. Последнему вручили письмо Савинкову от Павловского, который сетовал на невозможность приезда из-за ранения и настоятельно рекомендовал ему приехать в Москву для руководства организацией. Беседы с Фомичевым и Федоровым об «активности москвичей» и «ранении Павловского», видимо, успокоили террориста. И он решился…