Читать книгу - "Святослав. Хазария - Юлия Гнатюк"

Со стороны Дона, обтекавшего с трёх сторон искусно насыпанный мыс, чей обрывистый берег лишь в низких местах был укреплён валами, напротив, не доносилось ни звука.

Неприступный днём, глубокий ров перед градом с наступлением ночи был засыпан сразу в нескольких местах и не был больше серьёзной преградой. Всё так же беззвучно, как тени, через свежие насыпи и завалы перебрались лучники и, выставив огромные щиты, укрылись за ними.

По знаку Святослава всадники стали подскакивать к стенам, бросать сушняк и вновь уноситься в темноту. Едва первые охапки легли к подножию, хазарские воины, услышав движение, стали прошивать всё пространство вокруг стрелами, сверху посыпались камни и полилась горячая смола. Но те, кто бросил траву, уже умчались прочь, на стены посыпался дружный град русских стрел, и под их прикрытием новые всадники швыряли охапки сена, обломки деревянных оград, какие-то узлы с паклей, одеждой и всем, что могло гореть.

Когда сушняка набралось достаточно, Святослав, отвернувшись от ветра, с молитвой Огнебогу возжёг своим булатным огнивом паклю, а от неё – просмоленную вервь, и птицей полетел на своём коне прямо к головным воротам. Над головой запели русские стрелы, оберегая князя от затаившихся на башнях вражеских лучников. В траву полетели другие куски зажжённых вервий, а о стену с хрустом разбилось несколько горшков с греческим елейным маслом.

В считаные мгновения радостный Семаргл-Огнебог, подзадориваемый полуденным Стрибожичем, осветил крепкую стену града, а затем под одобрительно-восторженные крики воинов протянул по масляным разливам на стене свои многоперстные огненные руки, жадно вцепился в дерево и взметнулся кверху, подбираясь жаркими языками к предложенной жертве.

Хазары вопили и метались по стене, несли воду в кожаных мехах и медных котлах, но мало кто достигал цели, – прилетавшие из тьмы стрелы метко разили их. В это время Огнебог, будто ловкий скоморох-канатоходец, взобрался на стену, пробежал по ней, а затем переметнулся на деревянную башню.

Лучники, стремясь не допустить гашения пожара, трудились неустанно, будто сеятели на пашне; лишь когда пустел колчан, одни уступали место другим.

Святославовы дружинники молили Стрибога с Огнебогом, чтобы они скорее поглотили крепкое дерево, и беспрестанно подкармливали их сушняком.

Наконец, прикрывая лица от горячего дыхания Семаргла, они приблизились к образовавшемуся в воротах проёму. Воины с длинными жердями и крюками на концах растащили горящие брёвна и освободили проход.

– За Верягу, темника нашего, за гонцов полонённых, за грады и сёла, врагом сожжённые, вперёд, братья! Слава Перуну!

Белый божественный конь Святослава рванул через тлеющий пролом и влетел во вражеский град, а за ним в едином порыве устремились дружинники.

В это время на противоположной стороне града, куда почти не доносился шум сражения, у ворот крепости возбуждённо кричал молодой посыльный, требуя пропустить его к владыке Исааку с важной вестью. Два больших факела, закреплённые в медные гнёзда у врат, неровным светом выхватывали искажённое криком лицо посыльного. Стража у ворот узнала посыльного и принялась опускать мост, приоткрыв одну створку ворот.

– Эй, перестань орать, скажи лучше, что там горит! – отзывались стражники, опуская мост.

– Всё горит: стены, жилища, само небо, урусы выскакивают прямо из огня, как злые дэвы, их нельзя остановить! – частил перепуганный гонец, пролетая галопом уже опустившийся мост.

Ни возбуждённый воин, ни охранники, забрасывавшие его вопросами, не заметили, как из воды под мостом, вынимая изо рта камышинки, стали подниматься один за другим полуобнажённые, измазанные тиной и илом русичи. Едва нетерпеливый посыльный влетел в открытую створку ворот и скрылся в глубине крепости, как пахнущие тиной фигуры, ужами выползая из-под моста, набросились на онемевших от неожиданности охранников. С башенного выступа над воротами кто-то окликнул охрану. Ответа не было, только сдавленные стоны, какая-то возня и плеск воды от падения чего-то в ров. Сверху послышался топот десятка ног по деревянным ступеням башни.

– Свиря, факел возьми, знак нашим, борзо! – хрипло скомандовал старший вышедших из воды.

Гибкий, что лоза, воин кошкой прыгнул к факелу, вырвал его из гнезда и вихрем помчался по мосту. Он уже пробежал большую часть пути, делая знаки факелом, но две вражьи стрелы одна за другой пронзили его сильное тело, и факел упал в воду.

Засадный полк ещё в полночь тайно переплыл Дон и схоронился в тени высокого берега в камышах, у пристани и под мостками. Полтора десятка лучших пловцов приготовились к тому, чтобы проплыть по наполненному водой рву у стен крепости и ждать удобного момента для захвата подъёмного моста и ворот.

– Как только ворота захватите, – тихо говорил воям сотник, – сразу знать дайте, там два больших факела горят, можете факелом знак дать, или иным чем зажжённым помашите.

– А как не опустят мост и врат не откроют? – засомневался один из воев.

– Откроют, непременно, как только наши деревянные стены подпалят да в град ворвутся, то к князю хазарскому немедля гонцы полетят, тогда не зевай! Мы же пока сидеть будем, как мыши за корой, чтоб не спугнуть дичь раньше времени. – Сотник напутственно хлопнул старшего отряда пловцов по голому плечу. – Да поможет вам Перун и Водяник с Русалками, пора!

Один за другим, без звука и плеска, вои растворились в тёмной мутной воде.

Страх, выношенный в ночи неизвестностью и усиленный пожарищем на городских стенах, с которых, перескакивая снопами искр с крыши на крышу полуземлянок, крытых камышом, Огнебог пошёл гулять по граду. Этот страх перешёл в ужас и панику и понёсся впереди пожарища и русской дружины по улицам и домам, лишая разума умных и отбирая волю к сопротивлению у сильных. Этот страх заставил многих броситься к городской пристани, куда обычно причаливали корабли с товарами, чтобы схватить первое, что попадётся под руку, и спуститься вниз по Дону. Немногочисленные воины, охранявшие ворота, ведущие из града к пристани, были просто сметены обезумевшими жителями, а ворота немедленно распахнуты. Но едва люди устремились к лодкам, как из подбережной темноты мрачными тенями возникли Святославовы вои засадного полка. Они кошками стали перебираться через частоколы и валы, бегом потекли в открытые ворота. Одна часть засадного полка помчалась к крепости, где несколько мокрых, измазанных тиной и речным илом русичей, что ещё оставались в живых, насмерть стояли супротив охраны, защищая опущенный мост и открытые ворота. Хазары уже оттеснили горстку полуголых бойцов от ворот, но поднять мост не смогли, – русы успели заклинить механизм подъёма. Ещё немного – и хазарами будут уничтожены последние пятеро защитников ворот, но в этот самый миг по мосту застучали сотни ног бегущих русов засадного полка, которые яростно вступили в схватку с отборными воями личной охраны Яшака, сминая их и врываясь внутрь крепости.

Другая часть засадного полка тем временем потекла по граду навстречу наступающим полкам основной дружины, разя убегающих хазар, поджигая по дороге всё, что могло гореть. И не ведали хазары, куда им бежать от огня и мечей русов, которые были везде.