Читать книгу - "Первая роза Тюдоров, или Белая принцесса - Филиппа Грегори"

Я смотрела из окон своей спальни, как королевский барк плывет вниз по реке к Тауэру, сопровождаемый десятками других судов, и слушала музыку, разносившуюся над водной гладью. К такому важному событию, как коронация, барк успели заново позолотить; во всяком случае, с тех пор, как мы в последний раз плавали на нем, его весьма подновили, и теперь он ярко сверкал, скользя по холодным водам Темзы, а на носу и на корме развевались флаги Тюдоров и Бофоров — красный дракон и решетка ворот. На таком расстоянии Генрих, стоявший на корме, казался крошечной фигуркой, и я сумела различить лишь его длинное одеяние из пурпурного бархата, отделанное горностаем. Он стоял на небольшом возвышении в горделивой позе, подбоченившись и явно красуясь перед собравшимися на берегах реки зрителями. Прикрыв глаза рукой, я неотрывно смотрела на него. Впервые я могла спокойно разглядывать того человека, за которого вскоре должна была выйти замуж; впрочем, на таком расстоянии он казался не больше кончика моего мизинца. Барк плавно нес моего нареченного супруга к месту коронации, на которую меня, его невесту, даже не пригласили, и жених мой не знал, что в данную минуту я за ним наблюдаю. Он и представить себе не мог, что я, приложив мизинец к толстому оконному стеклу, попыталась измерить его рост и презрительно щелкнула пальцами.

Гребцы были наряжены в бело-зеленые ливреи — цвета Тюдоров; даже рукояти весел выкрасили белой краской, а лопасти — ярко-зеленой. Стояла глубокая осень, но Генрих Тюдор приказал все расцветить оттенками весны; казалось, даже природа Англии недостаточно хороша для этого молодого узурпатора, и, хотя с деревьев уже коричневыми слезами опадала листва, он пожелал, чтобы все вокруг зеленело, как молодая трава, и белело, как яблоневый цвет. Похоже, он хотел убедить всех, что с приходом к власти Тюдоров даже времена года встали с ног на голову.

На втором барке плыла миледи королева-мать; наслаждаясь своим триумфом, она восседала на высоком кресле, как на троне, и каждый мог видеть, что леди Маргарет наконец-то направляется в свои законные владения. Ее супруг стоял рядом, жестом собственника положив руку на позолоченную спинку кресла и всем своим видом демонстрируя столь же горячую преданность новому королю, какой была и его преданность королю предыдущему, а также тому, кто правил Англией до Ричарда. Его девиз — смехотворный девиз «Sans changer», что означает «Вечно неизменный», — тоже остался прежним, хотя, на мой взгляд, в верности своей братья Стэнли не изменяли только самим себе.

Третий барк занимал Джаспер Тюдор, любимый дядя короля; именно он должен был нести корону во время торжественной процессии. Моя тетя Кэтрин, которую он получил как приз за победу при Босуорте, стояла с ним рядом, слегка опираясь о его руку. Она не подняла головы и не посмотрела на наши окна, хотя, конечно же, догадывалась, что мы наблюдаем за проплывающими мимо судами. Глядя прямо перед собой, она стояла, не шелохнувшись, точно лучник перед боем; в ближайшее время ей предстояло стать непосредственной свидетельницей и участницей коронации нашего заклятого врага, однако ее прекрасное лицо выглядело абсолютно безмятежным; какие бы чувства ни терзали ее душу, по ее лицу ровным счетом ничего прочесть было нельзя. Ее однажды уже выдали замуж в интересах семьи за юнца, который ее ненавидел; она привыкла к тому, что за границей ей оказывают величайшие почести, а дома унижают. Такую жестокую цену она, одна из прекрасных дочерей Дома Риверсов, заплатила за то, что всегда находилась в непосредственной близости от трона, и эта близость вечно терзала ее, точно незаживающая рана.

Мать, обняв меня за талию, вместе со мной наблюдала за процессией. Она не говорила ни слова, но я знала, что она вспоминает тот день, когда мы, стоя в темной крипте под часовней аббатства, точно так же смотрели на королевские барки, проплывавшие мимо нас по реке на коронацию моего дяди Ричарда, а истинный наследник престола, мой брат Эдуард, был заперт в Тауэре. Мне тогда часто казалось, что однажды ночью к нам тихо войдет палач, и я, возможно, успею лишь на мгновение проснуться перед тем, как мне на лицо тяжело навалится подушка. В те дни я была почти уверена, что никогда больше не увижу солнечного света. Я была еще слишком молода, и мне казалось, что такая тяжкая печаль, как моя, может привести только к смерти. Кроме того, я оплакивала своего умершего отца, была напугана странным отсутствием братьев, и мне представлялось, что скоро придет и мой черед.

До меня вдруг дошло, что это уже третья победоносная коронационная процессия, которую моей матери приходится наблюдать из окна. В первый раз это случилось, когда я была еще совсем маленькой, а мой брат Эдуард еще и на свет появиться не успел; тогда матери пришлось скрываться в святом убежище, поскольку мой отец, король, был изгнан из Англии, а на троне вновь оказался Генрих Ланкастер. Вот тогда моей матери, королеве, оставалось лишь смотреть, пригнувшись, в низенькое грязное окошко крипты, находящейся под Вестминстерским аббатством, и любоваться тем, как леди Маргарет и ее сын Генрих Тюдор, обласканные старым королем Генрихом VI, плывут вниз по реке на великолепном барке праздновать победу Дома Ланкастеров.

Повторяю, я тогда была еще слишком мала и, разумеется, не запомнила ни тех кораблей, что проплывали мимо нас, ни торжествующего лица леди Маргарет, ни ее сына-подростка на палубе барка, украшенного алыми розами; зато я навсегда запомнила вездесущий запах речной воды и постоянную сырость. Я хорошо помню, как плакала по ночам, пока не засыпала в слезах, потому что никак не могла понять, почему мы вдруг стали жить как бедняки, почему прячемся в крипте под часовней, а не наслаждаемся роскошью прекрасных королевских дворцов.

— Между прочим, ты уже в третий раз смотришь, как леди Маргарет победоносно проплывает мимо, — сказала я, искоса глянув на мать. — Один раз, когда на трон вновь посадили старого короля Генриха, она тогда возглавила «скачки с препятствиями», стремясь занять главенствующее место при дворе и ввести туда своего сына; второй раз, когда ее муж, Томас Стэнли, оказался в большом фаворе у короля Ричарда, и ей доверили нести шлейф королевы Анны во время коронации; и вот теперь она проплывает мимо тебя в третий раз.