Читать книгу - "Блаватская - Александр Сенкевич"

Вторым принципом служит правило периодичности — всякое творение немедленно включается в череду бесчисленных распадов и возрождений. Эти круги всегда заканчиваются духовным приближением к первоначальной точке. Наконец, третий принцип заключает в себе представление о единстве между индивидуальными душами и Богом, между микро- и макрокосмом.

Блаватская создавала «Тайную доктрину» не для своего времени, а для вечности. И еще для того, чтобы выбрать себе преемницу. Не случайно ведь «Тайная доктрина» попала в руки Анни Безант, которая, прочитав ее, откликнулась восторженной статьей и немедленно познакомилась с ее автором.

Блаватская переехала с прелестной виллы «Мейкотт», где она проживала до сентября 1877 года, в снятый братьями Китли трехэтажный дом на Ланздаун-роуд, 17, к которому примыкал живописный сад. Новый дом находился ближе к центру Лондона. Приходящие к ней люди иронически перешептывались, бесстыже перемигивались, не хватало только наглого шельмующего гоготка в ее адрес. Некоторые из них считали ее одержимой странными маниями. Встречались и такие, кто видел в ее действиях и словах признаки врожденного психического расстройства. Знали бы они, что на протяжении всей жизни ей приходилось лицезреть в состоянии экстаза мучительные картины и пытаться сохранить рассудок, не сойти с ума. Другая на ее месте ни за что бы не вынесла эти умопомрачительные видения, а она с ними сроднилась и пыталась воплотить в общедоступные образы и категорические поучения. Вместе с тем, ради справедливости, отметим, что гостями Блаватской были и благодарные ей люди. Например, испанский аристократ Хозе Шифре, которому «старая леди» дважды спасла жизнь. Впрочем, враги Блаватской не утихали. В Лондоне против нее подняла восстание Мейбл Коллинз, талантливая оккультная писательница, еще вчера ловившая каждое слово Блаватской. В США неожиданную прыть в разоблачении Елены Петровны проявил Элиот Ф. Коуз, анатом, историк естествознания и орнитолог. По тому, как он во многих статьях вдохновенно чернил образ Блаватской, трудно было представить, что за несколько лет до этого он называл «старую леди» «великой и удивительной женщиной» и призывал ее «не обращать внимание на врагов». Против Коуза было возбуждено судебное дело о клевете. Суд первой инстанции признал его утверждения относительно безнравственного поведения Блаватской безосновательными. В Лондоне против Блаватской совершенно неожиданно для нее выступили Баваджи Натх и Мохини Чаттерджи.

Анни Безант вскоре пришлось стать главным оплотом и двигателем теософского движения. Блаватская писала о ней: «Но что это за сердечная, благородная, чудесная женщина! И как она говорит! Слушаешь и не наслушаешься! Демосфен в юбке!.. Это такое приобретение, что я не нарадуюсь! У нас именно недоставало красноречивого оратора. Я говорить совсем не умею. А это соловей какой-то! И как глубоко умна, как всесторонне развита! Она пренесчастная была… Ее жизнь целый роман. Уж эта помощница не изменит ни делу, ни даже мне»^[446].

В отличие от своих прежних телесно-духовных материализаций, среди которых находились гречанка Ипатия, растерзанная чернью в Александрии, и итальянец Джордано Бруно, сожженный благочестивыми монахами за свое неверие в церковные догмы, эта властная и энергичная женщина в ее последнем ирландском воплощении никаким изуверским пыткам и мучениям не подвергалась. Умерла невенчанная царица теософского мира, прожив восьмидесятилетнюю жизнь, в роскошной усадьбе штаб-квартиры Теософического общества в Адьяре среди кокосовых пальм и фруктовых садов, в 200 метрах от кромки Бенгальского залива. Всё, за что она бралась, получалось наилучшим образом, потому что во всех своих делах она была напориста и удачлива. Деятельная натура, она не желала до самой смерти ждать небесных даров и в итоге ничего не получить. Жила Анни Безант полной насыщенной жизнью, в молодости ослепляла мужчин красотой, и ослепшие, они шли за ней с необъяснимой покорностью в огонь и воду, как за мелодией, льющейся из дудочки крысолова. Ведь в интимном женском кругу Блаватская и Безант не уставали проповедовать, что крысы и мужчины — одной породы, разносчики чумы в прямом и переносном смыслах. Анни Безант встретилась с Блаватской уже в зрелые годы, за ее плечами была большая и многообразная жизнь, хотя она и не носилась по белому свету, как ее предшественница. Жила себе 50 лет в Англии и никуда не ездила. И все-таки сошлись они не случайно. Что-то было общее в их судьбе и характере. Две потребности души заставляли их преодолевать любые препятствия — жажда знания и жажда власти.

Анни Безант так же неудачно, по молодости, вышла замуж, как и Блаватская. Правда, ее муж не был государственным человеком с положением, а всего-навсего простым священником Англиканской церкви. Брал он себе в жены, как надеялся, не философствующую и литературно одаренную барышню, а рачительную и трудолюбивую хозяйку, у которой на первом месте — забота о муже и детях. Анни Безант оказалась терпеливее Блаватской. Со своим мужем она прожила несколько лет, родила двух детей, но в конце концов сбежала от него. Для нее началась трудная в бытовом отношении, но удивительно яркая и свободная жизнь. Ариадна Тыркова в очерке «Анна Безант и Елена Блавацкая» очень точно охарактеризовала сложную натуру Анни Безант: «У нее, как и у всех, были в сердце светлые и темные углы, возможно, что властолюбие и честолюбие бывали иногда сильнее доброты и любви. Но все-таки Анни Безант была из тех избранных натур, для которых идеи всегда сильнее материальной предметной стороны. А это уже много, очень много. Но идеи ее менялись. От христианства она равно отказалась. „Христианская культура — это бездельники, разряженные в платья, созданные руками тружеников, это блестящая надстройка из жести, прикрывающая слезы, борьбу, безнадежную нищету рабочего класса“. Это она писала, когда уже была деятельным членом Фабианского общества»^[447].

Анни Безант быстро выдвинулась в английском левом движении, для этого ей пригодились врожденные ораторские способности и острое полемическое перо журналистки.

В последние три года жизни Блаватской Анни Безант переложила на свои плечи многие практические дела. Прежде всего то, что было связано с филантропической деятельностью общества, превращение его в сильную и массовую организацию. Елена Петровна смогла полностью отдаться любимым оккультным размышлениям. После смерти Блаватской Анни Безант заняла ее место, превратилась в авторитетного духовного вождя. Начиная с 1893 года идо самой своей смерти она почти безвыездно прожила в Индии. Это были годы ее личного триумфа, время широкого признания Теософического общества. Блаватская в ней не ошиблась, как и не ошиблась в выборе страны, на которой сосредоточила все свои усилия. Именно Индия и ее древняя мудрость подняли авторитет общества в мире, а для его лидеров постоянно оставались источником духовной силы. И Блаватская, и Безант были глубоко убеждены в том, что Запад с его прагматизмом и техницизмом не способен содействовать расцвету свободной мысли. То, что написала Ариадна Тыркова об Анни Безант, можно отнести и к Елене Блаватской: «Она считала, что духовные силы Индии глубже европейских. Не оттого ли она верила, что в следующем перевоплощении душа ее вселится в индусское тело»^[448].