Читать книгу - "Путешествие Жана Соважа в Московию в 1586 году. Открытие Арктики французами в XVI веке - Бруно Виане"

После того как я его как следует попотчевал, он, прощаясь, сказал, что англичане обманули их, представив французов варварами; что он сам убедился в абсолютно противоположном и что покидает нас с совсем другими чувствами, чем те, что ему пытались внушить.

На этом острове есть два вида куропаток, белые и подобные фазанам; у тех, что подобны фазанам, изысканный вкус, и их очень легко убить. Кроме того, там водится множество молодых бекасов и золотистых ржанок. Страна принадлежит греческим монахам, которые держат множество зверей, которых они называют карибу.

Эти карибу размером с небольшую корову. У них раздвоенные копыта, а на голове рога примерно три фута длиной, загибающиеся по кругу так, что их кончики почти касаются друг друга. Особенность этих рогов в том, что они мясисты, покрыты короткой шерстью и имеют множество отростков, подобно рогам оленя. Мясо этого животного не слишком нежное, но достаточно хорошего вкуса.

Прежде чем отплыть, я сжег все захваченные корабли, которые не могли быть мне полезны на обратном пути. Рыбаки благодаря этому обогатились: они запаслись большим количеством канатов, чем им потребуется в течение всей жизни, не говоря уж остатках испорченных товаров и большом количестве железа, которого в их стране недостаточно.

От острова Кильдин я отправился к острову Вардехуз, принадлежащему королю Дании. Начав крейсировать на траверзе этого острова, я заметил голландский флот в сопровождении трех военных кораблей. Эти три корабля увидели мой корабль, решили, что я один (моя эскадра рассеялась и крейсировала неподалеку), и направились ко мне с намерением меня атаковать.

Я дал сигнал двум своим кораблям, чтобы они присоединились ко мне. Враги, увидев это, бросились в бегство, забыв про флот, который был им поручен. Я обеспечил им золотой мост – мне незачем было захватывать корабли и людей, на которых мне было наплевать. Меня интересовали только торговые корабли, за которыми я и погнался, и многие из которых скрылись в гавани на острове Вардехуз. Я вошел на рейд и захватил все, что там спряталось. Там стояли семнадцать совершенно покинутых кораблей.

Все экипажи спаслись бегством и в спешке захватили с собой все самое ценное из груза. В центре гавани находится деревушка, в которой около двадцати домов, а посреди деревушки – церковь, где служит лютеранский священник.

Главные жители деревушки явились ко мне на корабль, сказав, что если я пожелаю сойти на берег с частью моих солдат, то легко захвачу все, что голландцы сняли со своих кораблей, и жители готовы указать мне, где все это спрятано, если часть этих вещей я отдам им. Хотя я многократно превосходил врага в силе и мог сойти на берег, ничего не опасаясь, я решил, что не стоит так далеко заходить. Как вы увидите, это было мудрое решение.

На следующий день после того, как я встал на рейд в Вардехузе, мои корабли, крейсировавшие в окрестностях, привели ко мне восемь флейтов^[693], тоже принадлежавших к голландскому флоту; число захваченных кораблей выросло, таким образом, до двадцати пяти. Я выбрал четыре лучших корабля, перенес на них все, что было в грузе лучшего и самого красивого, а все остальные суда сжег.

Можно сказать, что в процессе переноса вещей с одних кораблей на другие происходил масштабный грабеж: офицеры, писари, матросы, солдаты – все обогатились. Я был единственным, кто ничего не получил; моя натура не дозволяла мне некоторые маневры и я по природе своей никогда не был склонен к грабежу, и, наконец, я не забывал, что ко мне приставлен морской комиссар, которому министр поручил следить за моим поведением.

Пробегая глазами общий каталог, который был составлен по такому случаю, я был сильно удивлен, что с такого большого количества кораблей мы захватили так мало ценностей; и хотя общая сумма была довольно значительной, я находил, что это весьма мало по сравнению с числом захваченных кораблей. Ни один корабль не был загружен полностью; на них находилось мало звонкой монеты, хотя обычно, как считается, голландцы ее возят много.

Самыми ценными были следующие товары: индиго и голландское полотно, а также небольшое количество олова, сукна, других шерстяных материй, аквавит, вино, большое количество водки; ткацкие станы и вплоть до кирпичей. Кроме того, было небольшое количество золотых нитей для вышивания, банты, бижутерия, немножко золотых тканей – и все.

Я уже испытал нечто подобное, захватив несколько английских кораблей, на которых нашел только большие бочки, заполненные грубым сукном и обрезками, оставшимися от портных. Мне было интересно, и я спросил у нескольких захваченных врагов, почему они настолько слабо нагружают свои корабли.

Они мне ответили, что, возвращаясь из путешествий, обычно везут только грубые и не особо ценные товары; что те товары, что они успели доставить, оплачиваются векселями; а звонкую монету они так хорошо прячут на корабле, что никто, кроме капитана и корабельного писаря, не знает о месте, где она лежит; а эти двое настолько твердо хранят тайну, что если их возьмут в плен, они предпочтут, чтобы корабль сгорел, а деньги сгинули в море, но не расскажут, в каком уголке корабля они спрятаны.

Это абсолютная правда. В одном из захваченных мною и отправленных в Брест кораблей было спрятано пятнадцать тысяч ливров звонкой монетой и два ящика золотой ткани – и эти тайники были обнаружены случайно.

Наконец, кроме всех этих захваченных кораблей, я взял выкуп за четыре захваченных мною флейта. Сняв с них самую ценную часть груза, я получил с каждой по шесть тысяч ливров, не считая пятисот ливров по праву капитана, которого министр имел суровость лишить меня.

Мое плавание было достаточно счастливым; теперь, чтобы его завершить, мне нужно было лишь одно – довести мою эскадру домой в полном здравии. Это предприятие было не лишено трудностей – я достаточно помешал торговле неприятеля и мог ожидать, что он не оставит меня в покое. Я боялся, что меня будут ждать неподалеку от Дюнкерка, где, ударив превосходящими силами, мне вернут часть того зла, которое я им причинил. Это было бы тем более просто, что моим кораблям, которые давно не ремонтировались, было бы трудно спастись бегством.

[…] В Бресте я с большим удовольствием узнал, что англичане и голландцы очень жалуются на приостановку своей торговли и потерю столь большого количества кораблей, которые я сжег. В самом деле, они могли удивляться – ведь ни разу до тех пор французы не продвигались так далеко на Север.

Если бы после моего боя с англичанами на второй день выхода из порта королевский двор поторопился назначить недостающих мне офицеров, я бы направился в небольшой пролив, через который входят в Белое море, и, с силами, имевшимися в моем распоряжении, захватил бы все корабли, отправленные в эти моря. Но этот бой, лишив мою эскадру двух больших кораблей и двух баркасов, то есть половины моих сил, замедлил мое плавание на месяц; поэтому я прибыл к берегам Московии лишь одновременно с англичанами, через неделю после того, как гамбургский и бременский флот проследовали этой дорогой.